1. Штырь

Отряд ночевал в скалистом овраге с несколькими неглубокими пещерами. Джокул помнил это место еще со времен их странствий с Аспином, они несколько раз останавливались здесь прежде, в те времена, когда исходили всю Крассаражию вдоль и поперек. Утром здесь было прохладно, поэтому Джокул, выбравшись из-под теплых меховых шкур Сейм, поскорее оделся. Рядом сонно заворчал Вазис, приподняв голову.

— Проедусь, осмотрюсь, — сообщил Джокул Стриго, дежурившему у костра.

Он поднялся со дна оврага и вышел к лошадям, которых стерегли двое его людей. Доттир приветствовала своего маленького хозяина хоровым ржанием обеих голов. Она нетерпеливо терлась шеями о скалистый уступ и рыла землю огромными копытами.

— Сейчас поедем, девочка, сейчас.

Местность эта никогда не нравилась Джокулу — слишком уж близко расположен был проклятый Флавон, вокруг которого то и дело шныряли огромными толпами разные мерзавцы, любившие тиранить соседние деревни.

Он выехал в южную сторону. Прямо перед ним высились зеленые холмы, поросшие редкими рощами со скудной растительностью, восточнее — довольно густой лес. Западнее вдали — каменистая равнина, где водилось предостаточно ядовитых змей и огромных ящериц. Где-то за лесистыми холмами пряталась дорога на Флавон. Солнце еще не поднялось, но уже было довольно светло — сизое небо на востоке постепенно просыпалось. Пробравшись сквозь неказистые заросли и осмотрев тракт, Джокул заехал на закрытую со всех сторон полянку,  спустился с Доттир и позволил ей вдоволь пообгладывать ветви деревьев, сам он в это время приступил к долгому утреннему туалетному ритуалу. Верхняя Доттир сердито фыркала и отказывалась от еды, встревоженно прядая ушами.

— Чего это ты здесь рыскаешь, милок? — услышал внезапно Джокул чей-то хриплый голос. Он обернулся и увидел, как из зарослей медленно вышли пятеро человек. Вид у них был не самый опрятный. Их запыленные одежды и грязные лица указывали на то, что ночевали они прямо на тракте, подстерегая незадачливых путников.

— Господа, разрешите, я закончу, — предложил Джокул, указывая на свои штаны.

— О, пожалуйста, благородный господин, — один из разбойников издевательски поклонился. Они медленно окружали Джокула, обходя его со всех сторон.

— Откуда вы, сладкий господинчик, такой нарисовались? — пропел другой, бородатый смуглый крассаражец. — Неужто вы один-одинешенек путешествуете по опасной дороге?

— Совершенно один, — вздохнул Джокул. – Я так одинок!

— А что же это за чудо-лошадь такая у вас, дорогуша? Откуда она такая и где достать таких еще?

— В Южной Небуле таких полно, — пожал плечами Джокул, медленно застегивая штаны.

— О, его милость бывал в Южной Небуле? — удивился тот, который, видимо, был главарем банды. — Какой смелый мальчик. И лошадь у него загляденье. Не уступишь ли ее усталым путникам, которые стоптали все сапоги на проклятых крассаражских дорогах?

— Не уступлю, господа, простите великодушно.

Он повернулся к ним, и разбойники расхохотались.

— Какая милая мордашка! Где же твои нянечки, маленький господинчик? За каким кустиком спрятались? Покажи нам, мы отведем тебя туда.

Они обнажили короткие мечи и ножи — у кого что нашлось. Джокул громко свистнул и выкрикнул: «Прочь! Стриго!». Доттир сердито фыркнула и сорвалась с места, оставив после себя огромное облако пыли.

— Он прогнал лошадь! Что мы теперь привезем Каппи? — горестно воскликнул приземистый лысый толстяк в потрепанной шляпе. — Он бы за эту лошадь знатно вознаградил да ославил нас!

Главарь злобно посмотрел на Джокула.

— А мы привезем ему этого мальчика, он таких любит, — злорадно процедил он.

— Ну да, но сначала надо вздуть его хорошенько и проучить.

— Только сильно не портите. Уж больно сладкая мордашка. Такие у нас редкость.

— О да, — сказал Джокул, приглаживая волосы, — а знал бы ты, сколько у меня братьев-близнецов.

Он положил кисть на рукоять меча, второй рукой нащупав кинжал за спиной.

— Брось свои игрушки, малыш, — усмехнулся толстяк, — сейчас мы отведем тебя к мамочке.

— Сколько вас здесь в лесах? — поинтересовался Джокул у главаря, глазами внимательно следя за всеми пятерыми.

— Тебе хватит. Больше двух сотен, ваша светлость. И все ребята добрые, не промах. Но мы тебя отведем к самому замечательному из них, поверь, ты не пожалеешь.

Он рванул вперед, но сразу же упал, схватившись за горло. Хрипло булькая кровью, он испускал дух — кинжал Джокула вонзился ему прямо в кадык. Остальные, не растерявшись, однако, бросились в атаку. Первый, кто достиг Джокула, был довольно легко им обезоружен и заколот в живот. Трое гурьбой налетели на своего бывшего приятеля, под которого поднырнул Джеки, и один из них сразу же напоролся на его меч. Осталось двое, которые уже начали сомневаться в исходе схватки, но отступать уже было невозможно. Их лица исказила ярость. Они окружили Джокула и начали наступать одновременно с двух сторон. Джеки легко увернулся от ближайшего удара, скользнув в объятия разбойника и уцепившись за его гарду. Он прижался спиной к его груди и наподдал противнику макушкой в переносицу. Тот вяло попытался ухватить Джеки за горло, но он уже вонзил меч ему в пах задним ударом. Последний противник попятился и начал отходить за подмогой, но Джеки догнал его и рубанул по предплечью, после чего заколол в спину.

Кусты зашевелились, и оттуда показалось не меньше двух десятков человек.

— Тысяча крыс, — устало вздохнул Джокул. Он вложил меч в ножны и пошел вперед, раскинув руки.

— Ну, всё, ведите меня к своему Каппи. Я здесь совершенно один. Сладкая мордашка и всё такое. Вам отвалят денег и еще что-то в этом роде.

Сильная боль и какая-то чугунная тяжесть обрушились внезапно на него. Мир завертелся перед глазами, земля накрепко ударила его в лицо, и Джокул потерял сознание.

Его раздели, обобрали и сильно избили. Он не мог сообразить, где находится, лишь чувствовал запах гари, дерьма и табака. Перед глазами все плыло и двоилось, звуки расплывались в монотонном гвалте, он различал какой-то беспрестанный хриплый смех и многоголосое бормотание. Боль в груди не давала свободно дышать, — скорее всего, ему сломали ребро.

Его мотало из стороны в сторону, голова билась обо что-то металлическое. Вероятно, его везли на телеге. Его укачивало и клонило в сон. Он то пробуждался, то вновь терял сознание.

Внезапно он ощутил колючий холод. Шумы стали громче, реальнее. В уши полилась вода, глаза тоже с трудом раскрылись, заливаемые струями. Его несколько раз окатывали холодной водой из ведра, пока Джокул окончательно не пришел в себя и не сел, с трудом приподнявшись на руках.

— Ну, здравствуй, маленький герой.

Первым, что увидел Джокул, было худое, розоватое лицо человека с невероятно маленькими, далеко посаженными глазами. Он улыбнулся рядом ровных белых зубов, что было большой редкостью для людей его образа жизни.

— Я Каппи. А кто ты, дружок?

Джокул осоловело огляделся, схватившись за голову. Он был в одних штанах, сидел на каменном полу посреди зала с высокими колоннами. Повсюду были люди, приятно проводившие время с бутылками вина и полуголыми девицами. Мало кто обращал на него внимание. Но Каппи неотрывно смотрел на него, сидя на ступенях, ведущих к огромному монолитному трону с большими каменными крыльями. Разряжен он был в пух и прах, ничем не уступая гризайским лордам.

— Так вот он, трон Глэзи, — почти беззвучно пробормотал Джокул.

— Меня зовут Глэзи Аспин, — проговорил он, зайдясь в кашле.

— Прости, не расслышал?

— Мое имя – Гладиус Аспин.

Мгновенно воцарилась тишина. Потом толпа пришла в движение, и по залу пополз шепот. Каппи недоверчиво смотрел на Джокула.

— Ты – Гладиус Аспин?

— Да это не он! – крикнул кто-то. – Я знаю, как выглядел этот Аспин. Старше он, и уж больно уродлив. Ужасная рожа, страшный как задница.

Раздался всеобщий хохот. Каппи удовлетворенно улыбнулся.

— Зачем же ты лжешь, дружок? Зачем называешься чужим именем, да еще и таким?

— Будь я Глэзи, — с трудом проговорил Джокул заплетающимся языком, — вы точно не убили бы меня. Он нужен вам живым.

Каппи рассмеялся.

— Знаешь, а ведь иногда жизнь может быть гораздо хуже смерти. И будь ты Аспином, именно так и было бы.

— Ничто, — пробормотал Джокул, исподлобья глядя на Каппи, — ничто не может быть хуже смерти.

Тот схватил его за подбородок и посмотрел прямо в глаза. Во взгляде его горячими искрами бесновалась одержимость и неутоленная жажда, он был исступленным и свирепым, но сдерживал себя невероятным усилием воли. Его рука чуть дрожала, на лбу проступила огромная вена.

— Ты мне нравишься, отважный парнишка. Так ты скажешь мне свое имя?

— На что оно тебе? Пошлешь за выкупом? Можешь попробовать, денег у меня много.

Каппи рассмеялся.

— Так говорят абсолютно все, кто мне попадался. Сначала клянутся, что у них горы денег, обещают огромный выкуп, но на деле просто тянут время. А я ценю свое время, красавчик.

— О да, сладкая мордашка, — крикнул кто-то. — Девочка ничего такая.

Джокул огляделся по сторонам.

— Ребята, у меня столько денег, вы бы сами визжали как девчонки.

— Расскажи-ка, позабавь нас.

— У меня в замке есть сундук, полный золота. Есть и сундук полный драгоценных камней. Целый мешок алмазов, россыпи крассаражских рубинов. Горы оружия, доспехов, одежды, посуды. Золотые кубки, украшенные бирюзой и изумрудами. Серебряные блюда, инкрустированные жемчугом. А какая у меня женщина… самая красивая крассаражка, которую я когда-либо встречал.

— Расскажи, парнишка! Расскажи о ней, да поподробнее! – раздались возгласы.

Джокул с трудом поднялся на ноги.

— У нее золотые волосы, они длинные и мягкие, густые и пахнут как мед. Ее кожа сияет как сверкающий крассаражский песок. А глаза ее! Глаза изумрудного цвета, они миндалевидной формы, с длинными густыми ресницами и тонкими бровями. У нее длинная шея, покатые узкие плечи.

— Дальше давай! Дальше! Ниже давай!

Джокул доковылял до длинного деревянного стола на кованых ножках, заваленного едой и напитками, схватил кубок и жадно выпил его содержимое.

— У нее большая мягкая грудь, теплая и упругая.

— Подробнее давай! Расскажи еще!

Джокул засунул в рот хлеб и кусок мяса.

— Соски у нее маленькие и розовые, как виноградины. Они будто капли вина в меду. Безупречны и безумно красивы.

Раздались рукоплескания и смех.

— Неплохо чешет языком, парнишка!

Джокул набивал рот едой и быстро запивал водой и вином. Зверский голод мучил его больше, чем боль в груди, спине, голове, ногах.

— Про задницу давай! Про задницу ее расскажи! – раздался вопль откуда-то сверху с балкона над колоннадой. – Но чтоб вот так же – с красивостями, со всякими там каплями меда и изумрудами!

Каппи все сидел на ступенях, исподлобья глядя на Джокула. Он не улыбался и не хлопал ему. Он сцепил руки в замок и сжал их добела. Джокул заметил его напряженность и принялся есть еще быстрее.

— О, зад роскошный, ребята. Таких задниц и свет не видывал. Круглый, мягкий, теплый как камин. Безупречный, гладкий, нежный. Роскошный, такой плавный. Изгибы бедер грациозные и округлые, словно лебединые шеи.

— А внутри-то что? Ну раздвинь ты ей уже ноги, несчастный девственник!

По залу громом прокатился всеобщий хохот.

— А если уж раздвинуть…

— Довольно! – резкий голос Каппи заглушил смех и разговоры. – Заткнись, грязная мразь.

Он быстро подошел к Джокулу и схватил его за шею.

— Слушай, аккуратнее, я же поел, — просипел тот.

— Значит, ты у нас болтун, да? Любишь сальные разговорчики?

— Ну не то что бы…

— Шуточки любишь пошутить? А хочешь, я расскажу тебе шутку? Знаешь, что я делаю с такими мальчиками как ты, дружок?

— Догадываюсь, — прохрипел Джокул, хватаясь за цепкие руки Каппи, все сильнее сжимающие его горло.

— Догадливый, значит? Ну, все равно расскажу. Хоть и без поэтических выкрутасов. Тебя свяжут как свинью – за ноги, за руки, — и я буду драть тебя сутками, пока тебя не разорвет. После этого я вырежу из твоего тела самые вкусные куски и мне приготовят их мои повара как подобает лорду – с зеленью и молодой морковью.

— Ты же не хочешь сказать, что я сейчас съел…

— Заткнись, мразь. Ты здесь стоишь живой только по одной причине – ты подарок мне. Моя дрянь! И ты будешь служить мне, и говорить то, что я прикажу, и делать то, что я велю. Понял, мразь?

— Да… — прокряхтел Джокул, — да я… лучше сдохну, чем буду служить тебе… больной ты ублюдок.

Каппи затрясло от ярости.

— Почему ты не дрожишь от ужаса передо мной, дрянь? – он отшвырнул Джокула от себя. Тот упал на пол, схватившись за сломанное ребро и охнув от боли. – Ну же, страшись! Трясись, умоляй! Пресмыкайся! Подчиняйся, жалкая тварь!

Джокул с трудом поднялся.

— Зачем? Разве это что-то даст?

— Ты же так любишь жизнь, — осклабился Каппи, — вот и выбирай – подчинишься и будешь жить. Будешь и дальше противиться – умрешь. Ну, так и каков твой выбор?

— Выбор… — Джокул слабо рассмеялся, — ах, Глэзи, слышал бы ты это. Это не выбор, — обратился он к Каппи, — и то, и другое – смерть.

— Но ты же хочешь пожить еще немного? Помнишь свои слова — ничто не может быть хуже смерти?

— Иногда приходится выбирать самое худшее. Такова жизнь, что иногда ей предпочитают совершенно противоположное.

— Ты надоел мне, тварь! Ты самый отвратительный из всех моих подарков за последнее время!

Каппи схватил первое, что попалось ему под руку, — это оказался длинный металлический штырь — вертел для мяса. Он был еще горячий, с него только сняли жирные запеченные куски. Каппи вновь вцепился Джокулу в шею, бросил его на стол и изо всех сил вонзил вертел ему в живот. Надрывный крик Джеки огласил зал.

— Кричишь как дешевка, — презрительно бросил Каппи.

Штырь пробил тело Джеки насквозь и вонзился в стол. Каппи хотел вырвать вертел, но вдруг двери распахнулись и в зал уверенным шагом вошел Хуги. Он вальяжно прохаживался, оглядываясь по сторонам, не обращая, казалось бы, никакого внимания на Джеки и Каппи.

— Ну, что молчишь, псина? – обратился он к какому-то забитому стражнику с копьем, который на полусогнутых ногах следовал за ним. – Представишь меня местному миджарху или как?

— Ваша милость, к вам пожаловал палач из Гризая, знаменитый гризаманский мясник, — пробормотал тот, с опаской косясь на Хуги. Волна пораженных вздохов прошлась по залу.

— Это он, я узнаю его! – вскричал рябой детина, вскакивая с пола. – Я служил в Гризае пять лет назад и хорошо запомнил его – это он! Сам Миркур здесь! Хуги Миркур, зверский истязатель, пес боли!

Хуги вздрогнул, услыхав свое имя. Каппи быстро подошел к нему.

— Сам Миркур… — неуверенно проговорил он. – Гризайский палач? Какая честь, господин. Видеть вас здесь. Я потрясен. Вина гостю!

Хуги подали кубок. Каппи вежливо уступил ему дорогу, указывая путь к столу.

— Прошу вас, господин Миркур, угощайтесь, — Каппи указал на стол. Совсем рядом с ними, заливая еду кровью, постанывая, распластался Джеки. – Мясо, фрукты, вино, хлеб. Как видите, у нас тут жизнь ничем не хуже, чем была у вас в Гризае. Кстати, чем я заслужил такую честь, лицезреть вас у себя во Флавоне? Не расскажете вашу историю?

Хуги презрительно оглядел его с головы до ног.

— Я сам решу, когда мне говорить, господин Каппи. И что говорить.

— О, разумеется, господин палач. Будьте моим почетным гостем. Как видите, у нас тут не прибрано, — Каппи указал на Джокула. – Простите за этот беспорядок.

— Что это? — спросил Хуги, лениво жуя мясо.

— Не обращайте внимания, господин, одна жалкая мразь.

— И что с ним?

— Похоже, мучается, — рассмеялся Каппи.

— Кто так мучает? Что за болван так истязает людей? Ему даже не больно.

— Ты так думаешь? – простонал Джокул. На его глазах выступили слезы. Его прошибал пот, и била крупная дрожь.

— Я не знал, что… — начал Каппи.

— Я скажу тебе так, Каппи, — сказал Хуги, медленно откладывая надкусанный ломоть в сторону. – Если ты делишь хлеб с палачом, будь готов пожинать плоды такого знакомства.

Он схватил Каппи за плечи могучими руками, легко развернул к себе спиной, вцепился железной хваткой в его подбородок и привычным движением с яростной силой крутанул голову. Раздался громкий хруст, который был слышен даже в самых дальних  уголках тронного зала. Бездыханное тело Каппи рухнуло на пол.

Двери резко распахнулись. В зал, обнажив оружие, ворвались люди Джокула. Быстро растекаясь по залу, они нападали на присутствующих. Свистели стрелы – Рифис и Стриго со своими лучниками вели стрельбу по балкону. Оттуда с воплями падали пронзенные тела. Двери в зал прикрыли и заложили тяжелый засов, дабы никого не впускать и не выпускать.

— Ну как ты, сынок? – Хуги убрал налипшие на лицо Джокула волосы.

— Скверно, Хуги, весьма скверно.

— Я не могу вытащить это, Валли, — сокрушенно покачал головой Хуги. – Ты сразу умрешь. Истечешь кровью.

— Я и так умру, Хуги. Но, по крайней мере, со своим людьми.

— Ну-ну, не нагнетай мрак.

— Так вот каково это, оказаться на твоем столе, Хуги. Немного страшновато.

— Ты слишком много болтаешь, — недовольно пробормотал Хуги, —  береги силы, сынок.

— Что ты заладил… — процедил с трудом Джокул, — сынок, сынок. Ты мне не папаша.

Кругом слышались предсмертные крики. Они постепенно стихали, лязг оружия раздавался все реже, пока окончательно не прекратился. Люди подходили к столу, печально глядя на своего командира.

— Нет! Нет, нет, нет! – Диран, запыхавшись, подскочил к Джокулу. — Ах ты, сукин сын, сукин ты сын! Сейчас мы вытащим из тебя эту штуку. Хуги, давай!

— Хуги, ты сможешь вытащить это из него? – встревоженно спросила Рифис. Хуги беспомощно развел руками.

— Он сразу умрет.

— Проклятье! – вскричал Диран. – Валли, что за дела! Ты же всегда выживаешь!

— Ну, я старался, прости, — прохрипел тот. – Выживал, как мог. И, заметь, выжил-таки.… Даже вот разговариваю с тобой.

Диран устало опустился на пол у стола и уронил голову на руки, стиснув окровавленный меч. Сейм погладила Джеки по щеке.

— Эй, детка, ты что-то грустная сегодня, — он через силу улыбнулся. – Улыбнись и ты мне напоследок.

Мощный удар сотряс стены. Где-то вдалеке послышались страшные крики. С потолка полетела пыль, посыпались осколки каменной кладки.

— Это еще что такое? – пробормотал Стриго. Наступила тишина. Снова чудовищный удар. Снова крики, но уже гораздо тише. Внезапно в двери зала врезалось что-то невероятно мощное, отчего те разлетелись в щепы. Люди Джокула окружили стол плотной стеной, обнажив оружие. Лучники приготовили стрелы.

В зал ворвались люди. Но это были не флавонские разбойники. Они были высоки и статны. На всех сверкала воинская форма – серебристые латы, черное одеяние. На груди и щитах у всех красовался символ – птица, летящая вверх. Лиц за блестящими шлемами было не видать. Они вбежали в зал и взяли Джокула с людьми в плотное кольцо.

— Небуланцы, — пробормотал Хуги.

— Да, — подтвердил Стриго. – Причем из Небуломона. Флавон захвачен.

Он вложил стрелу в колчан. Все последовали его примеру и убрали оружие. Небуланские солдаты расступились, и к Стриго вперед вышел воин в длинном черном плаще с красной каймой. Он снял шлем. Лицо его было серым словно свинец, глаза травяного оттенка, на плечи упали волнистые черные волосы.

— Вы кто такие?

— Мы люди лорда Валлироя, — отвечал Стриго.

— Вот как? И где же ваш лорд? – спросил воин.

— Я здесь, — простонал Джокул, — умираю лежу, вы не против? Я вообще-то прощался со своими друзьями.

— Лорд Валлирой! – небуланец просиял. – Добрый день, милорд.

Он подошел к столу.

— Меня зовут Маллум Главо. Я генерал небуломонской армии, освободившей Флавон. Это вы писали о смерти Гладиуса Аспина, вашего друга. Я выражаю вам свое сочувствие и скорбь.

— При всем уважении, генерал Главо. Сейчас будете выражать свою скорбь моим людям.

— О, милорд, выглядит дурно. Но вы должны знать, что небуланская медицина может излечить и не такое.

— В самом деле? – просиял Диран. Стриго и Сейм переглянулись.

— Полагаю, да. Позовите Тинктура, — громко приказал Главо своим людям.

Он улыбнулся, оглядев людей Джокула.

— Не волнуйтесь и не отчаивайтесь, молодой лорд. Поглядите на лица своих людей. Они светятся надеждой. Они переживают за вас. Они сражались за вас. Они вас любят. Держитесь, лорд, не подведите их.

— Простите, ребята, но я, кажется, больше не могу, — Джокул тяжело дышал, стиснув зубы.

— Потерпи еще сынок, — сказал негромко Хуги, — небуланцы ведь знают свое дело.

Генерал с интересом поглядел на него.

— Какая любовь к своему командиру. Это чудесный дар – пленять людские сердца. Полагаю, вы вытаскивали лорда из плена гнусного Каппи. Вы сражались как львы – войдя в миджархию, мы шли по трупам, недоумевая, кто же мог нас опередить. Слышите, лорд, вы же не можете покинуть сей доблестный отряд. Не умрете же вы вот так – проткнутый вилкой?

Джокул хрипло рассмеялся, но тут же стиснул зубы от боли.

— Кто у нас тут ранен? Кому кишочки подлатать? – раздался в коридоре чей-то бодрый голос. Небуланцы широко расступились. К столу стремительно подошел человек необычной наружности и вооруженный странными приспособлениями. Он был в высокой черной шляпе и круглых очках. На нем была короткая черная куртка и красные штаны. Вместо правой руки из плеча росло что-то железное, подвижное, со множеством сверкающих шестеренок, цепляющихся друг за друга, между которыми располагались какие-то прозрачные шнуры и колбы, полные разноцветных жидкостей. Из локтя и плеча тонкой струйкой выходил пар. Вместо кисти на железной руке торчали «пальцы» — пинцеты, лезвия, ножи, иглы и какие-то трубки. Человек ловко перебирал этими приспособлениями, словно разминал затекшую кисть.

— Это Тинктур Веро, наш военный лекарь, — представил врача генерал Главо. — Тинктур, это лорд Валлирой, и он уповает на тебя.

— Добрый день, милорд, — лекарь приподнял шляпу и лучезарно улыбнулся идеально ровными белыми зубами, чем напомнил Джокулу Каппи. Кожа его была намного светлее, чем у генерала, она лишь чуть серебрилась в свете факелов. Он всем напоминал Бари Торлина, имевшего примесь небуланской крови. – Как ваше самочувствие?

— Что это за дела такие? – вскричала Сейм, указывая на странную пыхтящую «руку» доктора. У всех солдат так же были удивленные вытянувшиеся лица.

— Это всего лишь медицинский манипулятор, — любезно пояснил Тинктур. – Он встроен в мое тело для удобства и из необходимости. Я лишился руки, посему заменил ее этим удобнейшим инструментом.

Он ползал механическими пальцами по животу Джокула. Все, затаив дыхание, следили за его действиями.

— Итак, любезный лорд, для начала понюхайте-ка вот это, — доктор поставил на стол большую кожаную сумку, из которой ловко достал какую-то склянку с белым порошком. Он засыпал по щепотке в каждую ноздрю Джеки и приказал ему с силой вдохнуть носом. Тот сделал как было велено, после чего часто задышал и вдруг прекратил дышать совсем. Стриго горестно вскрикнул и подался вперед.

— Подождите! – остановил его Тинктур. – Пару мгновений, мой юный друг.

Джокул издал резкий хрип и снова начал дышать – ровно, будто во сне. Глаза его были при этом закрыты.

— Авиора! – воскликнул он. – И ты здесь! Как ты хороша.

— Так, вспомнил любимую девушку, отлично, — одобрительно кивнул Тинктур. – Итак, приступим. Милорд, я буду сообщать вам обо всех своих действиях. Слышите ли вы меня?

— Слышу, любезный доктор, — улыбаясь, отвечал Джокул. – Неужели только я вижу Авиору?

— Полагаю да, милорд. Сейчас я вытащу вертел из вашего тела и просуну туда свой инструмент.

— Звучит, знаете ли, весьма двусмысленно. И заранее прошу прощения, если зайдусь криками, просто боль слишком уж невыносима.

— Вы почувствуете боль, милорд, но поверьте, она не будет так уж сильна, как могла быть.

Он уцепился за штырь одним из своих инструментов и с легкостью вырвал его. Джокул слабо простонал. Кровь брызнула в разные стороны, но Тинктур ловко просунул в отверстие другой инструмент. Рука запыхтела еще интенсивнее. В склянке чуть ниже локтя забурлила красная жидкость, поступаемая туда из раны по длинной трубке. Через специальное отверстие она проливалась прямо на пол. Кровь все шла и шла. «Когда же она прекратится» — вертелась мысль в голове Рифис. Но вот поток уменьшился, а вскоре перестал и вовсе. Запахло паленым. Раздалось тихое жужжание. Вокруг отверстия запрыгали маленькие иглы. Длинный «палец», что был внутри тела Джокула начал медленно выходить. И как только доктор вытащил его, рана была заштопана. Тинктур налил на тряпицу какую-то прозрачную дурнопахнущую жидкость и обтер живот Джокула. Потом при помощи Хуги он повернул Джеки на бок и повторил свои действия на его спине. Джокул ничего не говорил, он лишь улыбался во сне, что не могло не радовать его людей, которые с надеждой поглядывали на чудесного доктора.

— Небуланцы великие люди, — пробормотал Стриго. Генерал снисходительно улыбнулся. – Как вам удалось достичь такого?

— Десятилетия упорного труда делают и не такое, друг мой. Медицинская наука шагнула далеко вперед.

— Но почему вы, тысяча крыс, не поделитесь своими знаниями с другими? – воскликнула Сейм.

— Народы Вердамана слишком примитивны для таких знаний, славная воительница. Они могут не понять, испугаться, но что самое скверное – обратить знания во вред людям, а не во благо. Они еще не готовы.

— Примитивны? – недовольно протянул Диран. – Не готовы?

— Да он же прав, — буркнул Стриго.

Тем временем Тинктур попросил Хуги и еще пару солдат переложить Джокула на чистую половину стола, где он расстелил бинт. Он ловко обмотал его и затем чуть приоткрыл глаз Джокула.

— Милорд, слышите ли вы меня?

— Слышу прекрасно, Тинктур.

— Я выполнил операцию, и теперь ваша жизнь временно вне опасности.

— Временно? – переспросил Хуги.

— О да, рана может воспалиться, кровь заразиться чем-то скверным и ваш командир умрет, — кивнул Тинктур. – К тому же он очень слаб и не может сам передвигаться. Ему нельзя вставать. И что самое главное,  я должен продолжить операции, чтобы спасти здоровье нашего дорогого лорда на долгие года.

— Что же делать, доктор? – улыбаясь и не открывая глаз, спросил Джокул.

Тинктур посмотрел на генерала Главо.

— Полагаю, есть необходимость забрать вас с собой.

Генерал медленно кивнул.

— Куда вы его забираете? – вскричал Диран.

— В Небуловенту, Диран, — отвечал Джокул. – Мы отправляемся в Небуловенту.

 

К оглавлению

Следующая глава

error:
Яндекс.Метрика