Коридоры миджархии огласил истошный вопль. Он продолжался до тех пор, пока Легур в сопровождении стражи и докторов в масках не влетел в покои Мориона.

— Айло! О боги, Айло, помоги мне! — Якко лежал на полу, схватившись за горло. Кожа его была невероятно бледна, по лицу же расползались огромные красные пятна. Он хрипел и тщетно пытался встать, теряя равновесие, путаясь в своих длинных золочёных одеждах. Айло бросился к нему и принялся разглядывать его лицо, оттягивая веки. Морион хотел что-то сказать, но зашелся в ужасном кашле.

— Быстро несите его в лазарет, — скомандовал Айло своим докторам и те, подхватив несчастного Мориона, побежали прочь. Легур жестом остановил казначейских лакеев и стражников, которые собирались проследовать за ними.

— Ваш господин очень болен. Эта хворь может быть заразна и смертельно опасна. Я бы не советовал вам сейчас приближаться к нему.

Люди Мориона в нерешительности топтались у входа в господские покои, пока Айло неспешно удалялся прочь.

Якко тяжело дышал, лежа на огромном дубовом столе. Ему не хватало воздуха, горло сжималось, реальность же расплывалась перед глазами и вертелась с невероятной скоростью, будто в огромном колесе.

— Я умираю? Умираю, да? — простонал Морион. Вокруг него гулко бубнили голоса. Он не понимал ни слова, ему хотелось рассмотреть окружающих, но глаза не слушались его и закатывались в веки.

— Да, Якко, ты умираешь, — четко услышал он знакомый голос.

— Айло, я не хочу! Я не готов! Что со мной? Ты можешь вылечить меня?

— Ты болен какой-то ужасной болезнью, которая не подвластна мне.

Мориону показалось, что он слышит чей-то смех. Низкий, зловещий смешок.

— О боги, Айло, мне страшно! Помоги мне, умоляю! Дай мне руку, дай руку!

— Выпей это, — Легур приподнял голову Мориона и влил ему в глотку какую-то прозрачную жидкость, невероятно соленую на вкус. Он все лил и лил, доктора держали дергающегося Мориона до тех пор, пока из него не начала фонтаном извергаться рвота. Его свесили со стола, и он блевал так долго, что, казалось, столько не должно было в нем и поместиться.

В конце концов, он обессиленно откинулся на спину, и его сразу начисто вытерли. Легур ловко запихнул ему в рот какой-то порошок и слегка смочил его горло водой, плотно зажав ему губы и не позволив выблевать это обратно.

Морион тяжело дышал и стонал.

— Скажи мне. Я буду жить? Скажи мне!

— Мне жаль, Якко, но ничего не помогает. Ты умираешь. Прости.

— О нет. О нет!! — слезы брызнули из глаз Мориона. – Я еще так молод. Я столько всего хотел… Этого не может быть. Не может быть! Что же мне делать? Я не успел покаяться! Я ничего не успел! Не успел пожить!

Он лежал, свернувшись калачиком, на столе, мокрый от пота и дрожащий. Он был раздет — его расшитую золотом мантию куда-то убрали, рубаху разорвали и выкинули. Морион ощупывал дрожащими руками свое испуганное прекрасное лицо, сжимал косу и гладил татуировки с изображениями богов, словно пытался запомнить и запечатлеть свой образ в ускользающем от него мире. Он трепетал от страха и чувствовал себя так, будто уже лежал в могиле. Перед глазами по-прежнему все плыло, но он смутно различал знакомый силуэт Легура возле себя. Они остались одни.

— Айло, я хочу сказать тебе напоследок… ты слышишь меня?

— Да, Якко. Я тебя слышу, — тихо и печально проговорил врач.

— Я… я умираю рядом с тобой, и это последняя радость моя. Ты всегда был достойнейшим человеком для меня, примером для меня. Но я… я слишком глуп, чтобы понять в чем причина… почему меж нами возник такой разлад. Я всё равно всегда тебя любил. Но я тебя не достоин. Я сделал много плохого… и не заслужил прощения Павшего бога. Я не успел… завершить свои дела. Покаяться. Я скверный человек. Я не попаду в объятия Бога, Айло!

— Что ты такое говоришь, Якко?

— Я.. я предал тебя. Бонвенон, этот твой аптекарь. Это я его убил.

— Что? – хрипло вскричал Легур. — Повтори, что ты сказал!

Он грубо схватил Мориона за плечи и сильно встряхнул его.

— Да… я убил его. Я дал ему тот яд. Черный носорог. Тот, что ты нашел. Ты, наверное, не знаешь для чего он. И что делал с ним Бонвенон…

— Так расскажи же, тысяча демонов, мне всё, пока не поздно!

Руки Легура тряслись. Он отпустил Мориона и встал на колени у его изголовья.

— Этот яд Бонвенон продавал людям под видом лекарства… в виде простой нюхательной соли в мешочках. От головных болей, от лёгочной, от всякого… он давал его всем подряд — и богатым, и бедным. Кто не мог купить — тем раздавал бесплатно. Люди умирали, не вызывая подозрений, ведь почти все, кто обращается в аптеку так или иначе были больны. Он травил их со спокойной совестью. Он лгал тебе, и мне было страшно за тебя.

— Но зачем он это делал? Зачем?

— Он получал голубей. Из-за гор. Ему слали указания, скольких людей он должен отравить. И он четко следовал им.

— Откуда тебе все это известно?

— Я долго шпионил за ним. Я обыскивал его дом. Я тоже… посещал его… как и ты. Я хотел узнать его ближе. Понять… понять почему он. А не я. Он… был высокомерной, лживой тварью, предателем, он использовал тебя. Постепенно он обнаружил, что мне многое известно. И сообщил кому-то, что я знаю его секрет. Мне тоже начали присылать письма. Сначала через него, но потом и сюда. Мне велели молчать и ждать когда поступят указания. Каждый год они напоминали о себе. Я не знаю, кто они, клянусь тебе, Айло!

— Так что за горы? Из-за каких гор шлют голубей?

— Черные горы на севере, так он сказал.

Легур в волнении шагал туда-сюда по лазарету.

— Айло, — слабо позвал Морион. — Я умираю. Я чувствую сильную слабость. Я ухожу. Прости меня. Я убил его, я боялся за тебя, думал — а вдруг он… даст этот яд и тебе? Он оскорблял тебя, он насмехался над тобой! Ненавижу его… Да, я убил этого проклятого аптекаря, я набил доверху его трубку «Черным носорогом», банку с остатками я заполнил галькой, плотно закрыл и швырнул в море. Что сталось с Экстером с тех пор, я не знаю. Он исчез. И без сомнений он мертв. Прощай, Айло, я люблю тебя.

Легур раздраженно махнул на него рукой, словно отогнал муху, и подошёл к окну.

— Так ты сказал из-за Черных гор? Кто может слать письма оттуда? Зачем травить людей? Что это за бред, Якко?

— Не знаю… тебе придется разбираться без меня… я умираю.

Руки его безвольно упали на стол, тело обмякло. Он испуганно смотрел в пустоту и еле дышал.

— Перестань, Якко, ты не умрешь, — раздраженно проговорил Легур.

— Что? – еле слышно пролепетал Якко.

— Не умрешь. Ты не умираешь, — по слогам процедил врач. — О боги, Якко! Ты просто отравился белладонной. Через две недели ты будешь совершенно здоров, я вылечу тебя.

— Белла… что? — Морион силился поднять голову, но чувствовал, что теряет сознание.

— Я отравил тебя, — воскликнул Легур, всплеснув руками. — А что мне было делать? Я вытащил у тебя ту записку с указанием убить меня. И знаешь, мне это совсем не понравилось. Я решил выудить у тебя все, что ты знаешь. Не волнуйся, сейчас ты проспишь пару суток, и тебе станет лучше.

— Айло… — Морион уже улетал в страну грез, — ты пытал меня! О, как жестоко! Но я никогда… не убил бы тебя. Я всегда любил тебя, ты же знаешь. И зачем ты… это сделал. Тебе надо было лишь спросить меня. Я просто… испугался…

Он потерял сознание и затих. Легур послушал его дыхание, пощупал пульс и тяжело вздохнул.

Морион лежал, беззащитно распластавшись на столе. На его лице все еще застыл ужас. Легур с сожалением поглядел на молодого человека, и его охватил стыд. Интересно, сколько нынче лет Мориону? Когда Якко только прибыл ко двору, ему, кажется, было семнадцать. Сколько лет с тех пор минуло? Около семи. Мужчина в расцвете лет, но ведет себя словно капризный сопляк. Я будто… поколотил ребёнка. Хотя этот полнокровный коняга и сам кого хочешь вздует… Легур покачал головой, прикрыл Мориона одеялом и тяжело опустился на стул. По крайней мере, отныне он не один на пути решения этой загадки – Якко теперь никуда не денется, ему придется во всем этом участвовать. А Экстер… что до него, так… Легур помрачнел. Он еще не решил, как относиться к покойному протеже и отложил этот вопрос на потом. Сейчас следует поднять на ноги Мориона и обсудить с ним дальнейшие действия.

Якко быстро поправлялся. Он все еще целыми днями лежал в постели, и Айло ворчливо замечал, что в том не было совершенно никакой необходимости. Однако Морион требовал всего его внимания и Легур, гонимый отчасти стыдом, отчасти необходимостью, постоянно курсировал по коридорам между лазаретом и покоями молодого хранителя казны. Морион тяжко вздыхал и закатывал глаза. Он просил доктора сидеть у его изголовья и без конца проводить осмотр. Легур с раздражением, но молча исполнял его прихоти. Однако на требование Мориона поить его с ложки, Айло швырнул ту самую ложку в окно. Якко расхохотался.

— Айло, взгляни на меня. Ведь это меня отравили, меня пытали, и я чуть не умер, а злишься ты.

— Ты бы не умер! Доза там была не смертельная.

— Ну-ну, ошибки бывают у всякого. Кто знает, кто знает. Может, мне просто повезло.

Легур фыркнул и отвернулся к окну.

— Ты чуть не убил меня, ты пытал меня, Айло. А знаешь… — Морион блаженно откинулся на подушки, — это даже возбуждает. Я был на краю смерти по твоей вине. И ты же спас меня. Какая жестокость и ирония. Ты опасный человек, Айло. У меня мурашки по коже от тебя. И мне это нравится.

— Заткнись, Якко, ты ничего не знаешь о смерти. Я видел умирающих и мертвых. В том числе и изнутри. И лучше тебе не вдаваться в подробности. Возбуждение твое сразу угаснет.

Айло говорил, не оборачиваясь к нему. Якко улыбался.

— Признайся, ты волновался за меня.

— Я уже начинаю жалеть, что не прикончил тебя.

— Но за что меня убивать? Я тебе ничего не сделал, — развел руками Морион. – В отличие от твоего любимого аптекаря со зверскими наклонностями. Ты плохо разбираешься в людях, доктор Легур. Я не так уж негоден, как может показаться. Что такого во мне ужасного? Давай разберемся вместе. Почему ты вечно злишься на меня, не смотришь мне в глаза, избегаешь, и оскорбляешь почем зря?

Легур развернулся и смерил его надменным взглядом.

— Это я-то плохо разбираюсь в людях? Ты путаешься с этим лордом Джозаром, как там бишь его, Гроффолксом, распускаешь сплетни о нас, чтобы весь двор шушукался и потешался! Благодари богов, что королева Розалия смотрит на нас сквозь пальцы, что никто не додумался вынести это на обсуждение, что никто не пожаловался. А уж что было бы раньше, когда…

Он осекся.

— Ничего я не распускаю, — возмутился Морион. – Я всего лишь сказал правду о том, что когда-то мы были вместе. Этого что, следует стыдиться? Я заявлял об этом не во всеуслышание, а лишь вскользь в приватной беседе! И уже жалею об этом… Ну ладно. Ладно, я был пьян! Признаю. Я идиот. Ты это хотел услышать?

— Вздумай кто уничтожить нас – ему и пальцами щелкать не надо, — сказал Легур, щелкнув пальцами у Мориона перед носом. – Как пить дать нас вытащат на площадь, разденут догола и выдадут по двести ударов плетьми! Как тебе такое? И хорошо еще, что палач Миркур мертв, иначе он бы придумал что-нибудь этакое, например, содрать твою татуированную шкуру и украсить ею свои застенки.

— Не нагнетай мрак, Айло, — пробормотал Морион. – Мы оба не последние люди в миджархии. Нам позволено чуть больше, чем обычной черни. Прекрати так терзаться. И ничего нам этот Джозар не сделает, у меня с ним договор.

— Договор? – вскричал Легур. – Якко, какой же ты болван! Этот Джозар жестокий, беспринципный, одержимый безумец. Он использует тебя. И если он дорвется до власти, ты вылетишь из своего уютного золотого гнездышка как пробка из бутылки. Да прямиком в застенки, где тебя будут истязать и мучать на потеху Джозару и его злобной солдатне. И ты уже не получишь наслаждения, потому что среди грязи, крыс, крови и в компании палачей наслаждаться совершенно нечем!

Морион испуганно смотрел на Легура.

— На гербе Джозара – змея, и он точно такой же змей, хитрый и изворотливый. Мне печально думать, что может статься с Гризаем, угоди он в его лапы. Но самое ужасное, Якко… знаешь, что самое ужасное?

Морион замотал головой.

— А я скажу тебе – люди хотят его! Они готовы служить ему. Они сами посадят его на трон. Ему не придется напрягаться, Якко. Он отлично все продумал. Люди хотят правителя – сильного, жестокого, цепкого и ядовитого, опасного. Но как только получают его, начинают страдать и жаловаться, плакать и умолять о пощаде. Вот что самое ужасное, Якко. Глупость людская. И ты таков же. Ты заключаешь договор с человеком, заведомо зная о его черных помыслах. Договор с врагом приводит к погибели!

— Айло, ты меня пугаешь, — воскликнул Якко. – Что же мне делать?

— Теперь уже лучше ничего не делай, — проворчал Легур. – И во всем, слышишь? Во всем слушайся меня. Докладывай мне всё, что услышишь и узнаешь. Ты понял?

Морион закивал, преданно глядя ему в глаза.

— Айло, прости, — он схватил его за руку. – Прости, прости же меня.

— И ты прости меня, — Легур устало опустился на край кровати. – Я не должен был так истязать тебя. Я был слишком жесток к тебе. Ты всего лишь изнеженная, избалованная бестолочь. Я должен был быть более снисходительным… Каким же я был дураком, связавшись с тобой! О чем я только думал…

— Позволь мне доказать тебе, что я еще не настолько испорчен, как ты считаешь. Мы вместе раскопаем всю эту историю с черным ядом. И вместе будем противостоять любым попыткам освистать и уничтожить нас.

Он сцепил свои пальцы с пальцами Легура. Тот неопределенно пожал плечами.

— Помнишь небуланскую поговорку – «будем едины – будем непобедимы»? Мудрые слова.

— Хорошо, хорошо. Отвяжись от меня, — раздраженно пробормотал Легур, вырывая ладонь из его рук. – Вместе так вместе. Все лучше, чем одному. Теперь спи. Ты же болен, лежишь в постели. Так и спи.

Он набросил на него одеяло, прихватил свою врачебную сумку и быстро ушел.

Предыдущая глава

Следующая глава