51. Битва на Молочных равнинах

Небуланский генерал Ма́ллум Гла́во хмуро выслушивал доклад разведчиков. Ветер шумно трепал стяги над воротами укрепления, возведённого на подходе к городу Бейге, и словно подыгрывал сопернику, пытаясь пошатнуть ограждения и уверенность небуланцев.

— …совершенно жалкий отряд, где знамён больше чем копий. Больше похоже на сопровождение важной персоны чем на войско.

— Не сам же Змееборец решил наведаться сюда вот так запросто? — проговорил Главо. — Докладывали ранее о весьма внушительном войске, где называли численность в семь тысяч одних только пеших лучников.

— Не только семи тысяч, генерал, но и вовсе ни одного стрелка в отряде не сыскать, — ответствовал разведчик.

— Подождем северную разведку, — предложил Главо. — Предполагаю, Змееборец резко свернул и двинулся на север. Но что же за загадочный отряд к нам движется, хотел бы я знать.

Прибывшая через несколько часов разведка с севера подтвердила его догадки, сообщив, что хитрый Джозар, оказывается, уже прибыл на Молочные равнины, где ожидал его отстроенный грандиозный лагерь — почти целый город, в котором армия сможет обретаться долгое время. К тому же он разрушил основную речную переправу по тракту.

Генерал был мрачен.

— Змееборец совершил манёвр, отрезав нас от основного войска. Он заставил нас выстроить здесь полноценную оборонительную крепость, разместить людей, обеспечить подводы продовольствия. Хотя, как видно, он и не собирался нападать на Бейге. Но казнив посла, он ведь понимает, что ему придется держать за это ответ. В любом случае Бейге в состоянии войны с Гризаем.

Его прервал крик дозорного. На горизонте показался отряд.

— Развернули знамёна Бейге! — доложили генералу. Главо вновь поднялся на стену и схватил подзорную трубу. Хоть деревянные стены ощетинившейся кольями крепости были не особенно высоки, он смог обозреть все невеликое шествие.

Пёстрая кавалькада вычурно разряженных знатных рыцарей сопровождала всадника, вокруг которого торжественно колыхались на ветру знамена Бейге. Лошади воителей были облачены в золочёные чепраки, волочившиеся за ними шлейфами по земле. Сами всадники нисколько не отставали от животных по части убранства, горделиво демонстрируя гигантские плюмажи, девственно чистые сверкающие доспехи и километры ярких тканей, свисающих с плеч.

— Что это за труппа бродячих артистов? — пробормотал Главо. — Ради чего гризайская знать заявилась сюда, прихватив собак и повозки, забитые вином и тряпьём?

Он внимательнее присмотрелся к всаднику, которого сопровождала сия блистательная свита. И чем ближе подходило шествие, тем больше он убеждался в своей догадке.

— Что ж, к нам движется посол Бейге, — изрёк он. — Невредимый и, судя по всему, весьма довольный предоставленной ему помпой.

Впрочем, ни генерал Главо, ни сам посол не знали, что блистательными сопровождающими его были обыкновенные оруженосцы да конюхи. Джозар не мог и помыслить отправить свою почтенную знать в лагерь врага, где, как он и предполагал, все мнимые рыцари были немедленно схвачены.

Посол же поведал, что его спешное путешествие домой прервал сам генерал Валлирой, который с великим почтением препроводил посла на холм, где ему продемонстрировали казнь человека, осужденного за убийство крассаражца. Как дань уважения и горького сожаления о подпорченных отношениях между странами, генерал предоставил послу великолепный кортеж, новые богатые одежды, роскошный шатёр со всем необходимым в дороге, а так же многочисленными излишествами, включая нескольких дивных женщин. Посол охотно согласился, потирая руки в предвкушении упоительного путешествия. Его повезли в военный городок, где выполнили все обещания и даже сверх того. Каждый встречный гризаманец радостно приветствовал посла и восхвалял Бейге как могущественнейший город мира.

Послу было невдомек, что его прежних сопровождающих отправили восвояси, осыпав бранью и насмешками. Что им швырнули его мантию, измазанную кровью, и сообщили, что останки посла скормили свиньям. Что в то время как он развлекался в компании самых красивых гризайских шлюх и выпивал с военными, они повезли на родину объявление войны и обещание выпотрошить миджарха Теотегара.

Посол же привёз Теотегару вдохновенное письмо от Змееборца, каждое слово в котором буквально дышало любовью и надеждой вернуть хотя бы подобие былой дружбы.

В зале, где собрались генерал Главо, посол, его прежняя свита и миджарх города Бейге со своими советниками, все почувствовали себя идиотами — Джозар насмехался над всеми с самым невинным видом. Его манёвр сейчас казался таким немудрёным, почти детской забавой. Но раньше никто не мог бы предположить, что Змееборец, именуемый небуланцами не иначе как дерзкий интриган, а властями Бейге более безапелляционно — бешеный проныра, задумает такой простой трюк.

— По крайней мере, теперь вы обладаете ценными военнопленными, — сказал правитель Бейге — плечистый воин с длинными седыми волосами, стянутыми широким золотым обручем.

— Не думаю, что они чем-либо ценны, — покачал головой Главо. — Зная Змееборца как плута, смею предположить, что этот сброд не более чем разряженная прислуга.

— Что ж. По крайней мере, один ценный пленник у нас есть в запасе, я бы даже сказал – драгоценный, — самодовольно хмыкнул Теотегар. – Сегодня утром его доставили в Бейге и я ещё не успел сообщить вам о нём, генерал.

Главо вопросительно глянул на него. Правитель махнул рукой и стража удалилась. Через некоторое время они вернулись в зал, ведя за собой узника. Он неплохо выглядел, по-видимому, обращались с ним недурно. По крайней мере, он улыбался и вежливо раскланялся перед генералом. Главо вскочил и радостно воскликнул.

— Чёрный Дрозд! О, сколь я о вас наслышан. Как вижу, ваша рана совершенно затянулась и забылась, а ваше путешествие окончилось благополучно, — он приблизился к Джеки и пожал ему руку.

— Чёрный Дрозд? — переспросил Теотегар. – Так это и есть тот самый Дрозд?

— Лорд Валлирой — небуланский рыцарь, приближенный ко двору Миротворца Акеронти. Отпустите его немедля, Хакил.

— Я понял кто он. Помимо того лорд Валлирой — брат Джозара, — с неудовольствием заметил Теотегар и всё же махнул рукой своей страже, которая мгновенно расступилась от пленника. – А тот помешан на своей родне. Мы могли бы выдвинуть требования в обмен на жизнь…

Его прервал смех Джокула.

— В обмен на мою жизнь? — проговорил тот. — Мой брат ненавидит меня и ответил бы вам так: вздёрните его да повыше, и да пошли вы ко всем паршивым псам.

— Лорд Валлирой не в ответе за своего брата, пусть тот хоть трижды сумасброд и агрессор, — сказал Главо. — Разумеется, мы не станем манипулировать вами, Чёрный Дрозд. Я слышал, великий лорд вам очень благоволит, и сами вы исполнены благородства и выражаете симпатию и дружбу небуланскому народу. Я так же знаю, что именно вы помогли Розалии Гроффолкс занять трон.

— К сожалению, это не окончилось ничем хорошим, — вздохнул Джеки.

— Не ваша в том вина. Джозар необыкновенный человек. Он очень импульсивен и в то же самое время расчётлив. Он так напорист, убедителен и вдохновенен, что сделал невозможное. Так объединить и поднять народ могла только очень сильная, незаурядная личность. Он всколыхнул весь Гризаман — любое сказанное им слово почитается за истину, его выкрики и рёв воспринимаются людьми как божественное откровение. Он заливался слезами, собственноручно увечил людей, с великой нежностью заботился о сыне, истово молился, разражался чудовищной бранью, обзавёлся толпой преданных убийц и собрал вокруг себя достойнейших граждан страны – согласитесь, человек он многогранный и сложный.

Он собрал неслыханное войско. Небуловента всегда достаточно контролировала Гризаман, чтобы держать его подальше от вооружения. Турниры, казни да придворные увеселения — вот и все крупные расходы гризаманских лордов. И Джозару удалось не только вытрясти карманы своих приближённых, он обчистил своих вассалов по всей стране. И они сами несли ему деньги. Тысяча демонов — он заставил раскошелиться даже священников! Он одел, вооружил и накормил войско весьма многочисленное, обученное и что самое главное – исступлённое, влюблённое. Люди шли бы за ним и так, задаром. Принимая же пищу с его рук, они готовы уничтожать и умирать ради него. Во имя его идеи.

Что есть двигатель обезумевшей толпы? Толпа не думает. Нет нужды думать – каждый человек в толпе перестает быть личностью, он обезличен, он безответственен. А значит в его понимании — свободен. Что может быть желаннее, чем позиция грудного ребенка? За него решает большое мощное животное – толпа. В толпе не нужно решать, делать выбор. Выбор мучителен, он определяет последующий путь и исход. Толпа же освобождает от таких мучений. Не различая добра и зла, милосердия и жестокости, толпа вершит то, что велит ей бессознательное единство – единство такое же ложное, как ложна и свобода толпы. И эта ложь опьяняет и подавляет всякую свободу воли.

И нет ничего опаснее, когда такая толпа – вооруженное войско. И нет ничего гнуснее, когда эта ложь — сознательна.

Наш флот успешно разнес в щепы корабли жёлтых пиратов на востоке, и выкорчевал их логово на островах. Как следствие Гризаман надолго забыл про их существование. Мы защищали Гризаман, исполняя свой долг. Наша армия всегда считалась и небуланской, и крассаражской, и гризаманской. Как легко забылся сей факт, когда возлюбленный народом Змееборец жёг пылающими речами сердца людей, как жгли бы их города выродки из жёлтого сброда. Но толпа не думала, она разгоралась.

Так что, дорогой Чёрный Дрозд, будь на месте Розалии кто угодно — он не устоял бы перед бешеной толпой и харизмой вашего брата.

— Я знаю человека, кто устоит перед ним. Это я сам. Я найду его и…

— … убьёте его? — закончил Теотегар.

— Нет.

— Хм. Хотел бы я услышать иной выход из всеобщего конфликта, — усмехнулся миджарх.

— Я поговорю с ним.

— Поговорите? Но он вас ненавидит. Атакует вас! Не станет слушать. Как вы там сказали — вздёрнет повыше? Либо просто рассмеётся вам в лицо. Честно говоря, ваш детский лепет…

— Но я буду очень, ОЧЕНЬ убедителен, — перебил его Джеки сильным звонким голосом. Теотегар умолк, удивлённо воззрившись на него.

— Сделать это будет не так-то просто, Чёрный Дрозд, — покачал головой генерал Главо. — Боюсь, мы опоздали, сражение произойдёт без нас. И честно говоря, исход его неясен мне. Времени на починку переправ у нас нет. Придётся идти на север и переправляться через Скоггур, что тоже займет время. Мы двинемся на север по тракту и либо дадим бой, присоединившись к основным войскам, либо направимся в Небуломон, чтобы защитить столицу. Сейчас мы уже снимаемся с места, выезжаем сегодня же. Присоединитесь ли вы к нам, лорд Валлирой?

— Без сомнения, генерал. Мы примем участие в вашем походе. Но всё же цель моя не сокрушать неприятеля, а вести переговоры. Я найду брата и буду говорить с ним.

— Мы уповаем на вас, Чёрный Дрозд, — Маллум Главо обхватил обеими ладонями его запястье и пожал ему руку на небуланский манер. — Я верю в вас. Да хранят вас распростертые на закате крылья Хундура, да придадут они вам уверенности и принесут умиротворение в ваш разум.

 

Небуланские солдаты спешно собирались в путь. Гасили костры, сворачивали палатки, седлали коней и вьючили поклажу. Посреди всей этой суматохи Джеки приметил двух священников. Оба носили чёрное длинное одеяние без рукавов – сами руки были татуированы красной краской от плеч до кистей. Чёрные волосы их были подбриты сзади и на висках и собраны в длинные «конские» хвосты, на лысых серебристых черепах алели письмена – главная небуланская молитва, обращенная к закату. Священники храма Хундура – подумал Джеки.

Оба они разглядывали его, понимающе кивали и скалили зубы. В руках у каждого было по четыре поводка – они вели громадных гиен без намордников, и те подозрительно принюхивались к Доттир, которую только что вывели для Джеки.

Священники были молоды, статны и при оружии. Они участвовали в битве наравне со всеми воинами, не обременяя себя тяжёлыми доспехами – лишь лёгкие бригантины защищали их торсы. Они будут атаковать врага, окружённые «детьми Хундура» — сворой громадных клыкастых тварей, послушных им как ягнята. Джокул мысленно посочувствовал тем солдатам, что встретятся им на пути – мощные широкогрудые гиены не раздумывая вцепятся в горло лошади, собьют с ног даже самого увесистого воина и запросто распорют живот, сомкнут свои челюсти на кисти, сжимающей оружие.

Джеки вдруг понял, что гиены страшно похожи на самих небуланцев – они были заботливы и дружны со своими сородичами и людьми, что их воспитывали, были неутомимы и могучи, они все время улыбались и выполняли свою работу усердно и тщательно. Даже кожа под их шерстью была в тон небуланской коже – серая, гладкая.

Один из священников направился к Джокулу, бросив поводки – гиены моментально уселись на землю, ожидая хозяина. Он разверз руки в разные стороны, приветствуя Джеки, и тот ответил ему тем же.

— Чёрный Дрозд, — обратился к нему молодой священник, — у тебя на языке горят слова. Они жгут гортань, плавят небо и рвутся сквозь зубы. Но тебе уже не изречь их. Я видел, что ждёт тебя – голова в руках твоих. Голова, отделённая от тела.

— Чья? – спросил Джеки, прищурив глаза.

— Того, кто обладает великим могуществом, великим значением, но не ведает этого, — священник взял его руку, закрыл глаза и глубоко вдохнул носом воздух. – Великой бедой пахнет твоя ладонь. Пахнет кровью, что сочится из страшной раны.

— Но кто же будет обезглавлен?

— Великий человек, — священник осторожно опустил его руку.

— Почему голова окажется у меня в руках?

— Потому что лишь твоим ладоням впору она, — священник дотронулся до его лба и приблизился своим лицом к его лицу. Он принялся обнюхивать его переносицу, потом спустился к шее и зашумел носом у него за ухом. После чего вперился зелёными глазами в глаза Джеки. – Хундур распростёр над тобой свои крылья. Ты отправишься так далеко, что невозможно помыслить. Ты полетишь прочь за горизонт, и будешь ты не один.

— Что ж, не один – уже отлично, — изрёк Джокул. – Но кто обезглавит великого человека?

— Душа любящая. Но спрятавшая любовь слишком глубоко, чтобы помешать себе.

Священник улыбнулся. Гиены хохотнули за его спиной.

— Ступай, Чёрный Дрозд, ступай по своему пути. Но не молчи. Пой же, пока можешь. Пой, пока не умолк навеки. Песни твои звучат над миром. Слушает их Хундур словно молитвы.

Джеки лишь кивнул ему в ответ и принялся взбираться на Доттир.

 

В гризаманском лагере царила тишина – дисциплинированные солдаты спали. Иные, впрочем, может, вовсе и не спали, трясясь от страха – назавтра Джозар планировал выступить, и битва была неизбежна. Ему доложили, что небуланское войско собирается чуть западнее от огромного заболоченного оврага, и Змееборец решил немедленно выступить поутру.

Члены Совета Змееборца, однако, совещались до самой ночи. Тогда же ему доставили срочное письмо из столицы, и оно внесло некий сумбур в волнительное и торжественное настроение, царившее на Совете.

Развернув письмо, Джозар не смог удержаться от громогласного восклицания.

— Ха?!

Джовер удивленно приподнял брови. Они с Фараном переглянулись. Тот скосил глаза на бумагу, исписанную мелким как бисер почерком, и в недоумении пожал плечами. Впрочем, по затылку Фарана всё же пробежался холодок – каждое письмо из Гризая заставляло его волноваться и кусать губы с тех самых пор, как пришла весть о беременности королевы. Джозар тогда бурно радовался и задирал нос. Успел-таки перед отъездом! Успел! Фаран же обливался холодным потом, поздравляя своего господина, и с ужасом вновь и вновь вспоминал свое свидание с королевой в туалете, терзаясь предположениями.

— Ха?! – словно голодная чайка гаркнул Джозар, глазом вперившись в бумагу. Он ничего не объяснял, пока не закончил читать письмо. Бросив на стол исписанный лист, Змееборец вдруг расхохотался. – Я получил самое странное письмо на свете. И оно от Варта.

— От какого Варта? Нашего Варта? – уточнил Джовер.

— Нашего-нашего, – Джозар откинулся в кресле и сложил на груди руки. – Гидерварта Антермара. Ах нет, я ошибся – Гидерварта Гроффолкса.

— Как-как?

— Именно так, как я сказал.

— Он взял фамилию Розалии? С какой стати? И чего ради ему вообще писать тебе? Что случилось?

— О, многое! — Джозар задумчиво почесывал лицо. Взор его сверкал. – Многое.

— Не томите, милорд! – раздраженно процедил Джовер. – Что-то с Розалией?

— Что-то? О да. Розалия восседает на троне вместо королевы-регента, а ее муженёк Варт и того выше забрался – сидит на моём месте в качестве моего наместника.

По комнате прокатились возмущенные восклицания.

— Что?! – проревел Дриван Фервора. – Этот недоумок Варт?

— Туалетный стражник – регент? Тысяча демонов!

— Почему же Розалия оказалась на троне? – удивленно вопросил Фаран.

— Рижель нездорова, — покачал головой Джозар. — Варт пишет, что недомогание ее изматывающе, настроение же её столь ужасно, что она не выходит из комнаты, рыдая целыми днями. Когда она была беременна близнецами, с ней творилось нечто похожее. Вероятно, боги решили и в этот раз одарить меня целой толпой наследников.

Джовер нахмурился.

— Хм, ты не находишь немного странным, что какое-то беременное недомогание заставило Совет Достойных воззвать к Розалии, которая не растерялась и тут же возвысила Варта самым невероятным образом, а они же приняли это, что уж совсем странно. Однако представляю, какой скандал там произошёл. Ну, Роза, — Джовер рассмеялся и покачал головой. – Бесстрашная, мудрая королева.

— Да, — протянул Джозар, прищурившись, — надо отдать ей должное. Хитрющая ведьма. Я даже восхищён. Что касается Варта… — Джозар хохотнул. – Это забавно. Я с интересом буду следить за его успехами на троне. Однако с каким достоинством написано письмо, как он вежлив и галантен. Но и расшаркался передо мной как лакей – витиеватые уверения в преданности и тысяча комплиментов даже походят на издёвку. Розалия что ли диктовала этому подъюбочному олуху? Тоже мне регент.

Вокруг раздались издевательские смешки. Джовер пожал плечами.

— Дай ему шанс. Возможно, он неплохо покажет себя. Он человек без лишней спеси и властных замашек. Может быть порывист, но лишь когда дело касается его обожаемой Розы.

— Проблески разума у него есть – он отправил Дреки и Лорейн зимовать в Лагуну. Неплохая идея, учитывая непростое состояние Рижель и суматоху в миджархии, — Джозар усмехнулся, — ах, я всё бы отдал, чтобы посмотреть на злобные морды на Совете Достойных, которым пришлось проглотить этот финт с назначением Варта. Розалия наверняка упивается сладостным чувством мести, любуясь унижением высокородных лордов, чьим правителем, пусть и временно, стал обычный охранник.

Он покачал головой, вздохнул и вновь просмотрел письмо. Он пытался хотя бы сквозь строчки уловить как дела у Дреки, но Варт упомянул о мальчике лишь вскользь. Джозар раздраженно фыркнул. Недоумок. Неужели так сложно было чиркнуть о маленьком миджархе хоть на пару слов подробнее?

Джозар ужасно скучал по сыну и всё время думал о нём – воспоминания об их совместном досуге постоянно шли приятным фоном, сопровождая все прочие думы, включая даже такие наиважнейшие мысли как планирование боя. Вот и сейчас он задумался о Дреки, с улыбкой вспомнив, как тот назвал его «добрым и хорошим».

Воспоминания его прервал гомон советников. Все бурно обсуждали новых регентов, Джовер же дразнил Фарана.

— Что с тобой, Уховёртка? От зависти дыханье спёрло? Даже Варт умудрился стать регентом, а ты всё бегаешь за господином как дворняга.

— Я и не претендую! – огрызнулся Фаран. – Трон Змееборца – не стул в прихожей, чтобы на него присаживались все кому ни попадя. Это великая честь – замещать повелителя на время его отсутствия. И если этот паршивый Варт оплошает да осрамится – я первым вызовусь вышвырнуть его вон и не премину восхохотать над ним и его лживой колченогой женушкой.

Джовер подался вперёд, но Джозар жестом остановил его.

— Будет вам. Прикуси язык, Фаран. Остынь, Джовер.

Он встал. Все так же повскакивали с мест.

— Наступает время для уединения и отдыха перед завтрашним великим днём, — провозгласил Змееборец. – Готовясь ко сну, воздайте молитвы Павшему богу и всем почитаемым вами богам, дабы их благословление поддерживало нас в столь важном и нелёгком труде. Завтра Молочные равнины обагрятся кровью небуланцев, но и нашей кровью также омоются бледные травы. Отдадим же эту плату за победу с достоинством и честью. И да смилостивятся над нами боги, и да пошлют они нам стойкость и удачу.

 

На рассвете гризаманцы двинулись на север, где их уже ожидали небуланцы, укрепившись на позициях. С восточного фланга раскинулось кривое болото, поросшее косматыми кустами на каменистых склонах оврага. Джозар усмехнулся — их позиция, может, и была хороша, но таким образом они и сами теряли маневренность.

Несмотря на раннее утро, небо было тёмным — цвета голубиного крыла. Лишь на востоке было оно подпалено робким розовым сиянием.

Было сыро и холодно. Дезертир Молрик Дарс шёл в третьем ряду, крепко сжимая свою дубину. У него мёрзли ноги — земля была холодная, к тому же он наступил в лужу, хрустнув коркой льда. Холодело так же и его сердце — на горизонте показались сверкающие пятна. То блестели издалека нагрудники и остроконечные пики небуланцев. Вскоре он увидел щиты и яркие знамёна, и пышные попоны их лошадей.

Войско встало. Молрик дрожал от страха и холода. Стояла гробовая тишина — каждый знал что делать и как себя вести, каждый знал зачем он здесь. Молрик же страстно хотел домой. Пусть бы и не домой — но подальше отсюда. В лес. В овраг. Укрыться в больших камнях.

Но по обе стороны строя плотной стеной стояли солдаты — и он был безвыходно зажат между суровыми рядами пехотинцев, а впереди виднелась громадная блестящая армада — вскоре она налетит на них и случится всё то, что должно было случиться.

Молрика колотила дрожь — а холод и впрямь был ощутимый. У него сжимался живот и стучали зубы — это уже от страха. И пока он трепетал, стоя в глубине своего строя, вперёд, навстречу небуланцам выехал Змееборец.

Он был облачен весьма неприметно, но добротно, на первый взгляд мало чем отличаясь от обычного солдата. Однако при ближайшем рассмотрении был заметен узор травления на его доспехах, имитирующий змеиную чешую. Шлем с двумя косами также был при нём. Сопровождали его Джовер и Фаран, три знаменосца, сзади редкой цепочкой следовали всадники, а так же две шеренги арбалетчиков. Они выезжали на середину поля, куда так же двигался Силфур Акеронти со своим окружением и знамёнами. Он ехал на великолепной пегой лошади с длинной белоснежной гривой. С крупа ее струилась до земли чёрная, в тон плащу хозяина попона, усыпанная серебристыми звёздами. Сам Силфур был в сверкающей кирасе, на которой красовалась устремленная вверх птица, а так же латы покрывали его руки и плечи – они были невероятно роскошны, украшены травлением – вязью шли по его рукам слова молитв к Хундуру и Павшему богу. Как и Джозар, он ехал без шлема, пристегнув его к поясу – и у бедра его колыхался пышным облаком плюмаж из белоснежных перьев. Чёрные волосы Силфура были убраны назад, лоб обхватывал серебряный обруч, усыпанный жемчугом. Кожа его была серой, она чуть мерцала, когда он шевелился, и выглядел Силфур совершенно сказочно. Все его спутники были в шлемах, скрывающих лица, и один только Миротворец являл противникам цвет своей кожи, позабытый уже их глазу. Диковинный облик его приковывал взгляды – странно было осознавать, что это живой человек, не металлическая статуя с изумрудными глазами. Силфур спокойно смотрел на Джозара, его спутников, медленно оглядывал боевое построение гризаманцев.

Войско свое Джозар расставил, чередуя всадников, пехоту и лучников, выстроившихся клином, с флангов так же располагались клинья из тысячи стрелков в каждом. Их сопровождала пехота, тащившая помимо всего прочего длинные заостренные жерди.

Он не растягивал войско, не стремился «обнять» небуланцев. Скорее наоборот — словно бы подставлялся, робко ютился перед распластанными как крылья рядами северян. Выглядел он, впрочем, уверенно и величественно. И встретившись с Миротворцем, ничуть не стушевался. Силфур, однако, широко ему улыбнулся.

— Приветствую вас на поле боя, лорд Гроффолкс, — произнёс он, выехав вперёд, где они с Джозаром встретились лицом к лицу. — И да снизойдет на вас божья благодать.

— Давайте оставим пафос в стороне, лорд Акеронти, — отмахнулся Джозар. — Как и излишнюю весёлость. Ибо повод нашей встречи не предполагает обмен шутками.

— Какие шутки, Змееборец, — покачал головой Силфур. — Я рад вновь встретить знакомое лицо. Пусть и грозное, самонадеянное, ехидное. Я вижу, с вами ваш брат Джовер. Но где же брат ваш Джокул? Отчего он не с вами?

— Вы знакомы, как я погляжу, — процедил Джозар.

— Имею счастье, — кивнул Силфур. — Как и счастлив, что нет его среди ваших сторонников.

— Акеронти! — перебил его Джозар. — Не пытайтесь заговорить мне зубы. Я прекрасно знаю о небуланских медоточивых речах. Вы начали наш разговор, пытаясь расковырять мои душевные раны, обсуждая мою родню. Пытаетесь вывести меня из себя, привести в смятение, — он рассмеялся. — Похоже, вы и вовсе не знаете, с кем говорите. А вот я отлично разбираюсь в людях. И ваши манипуляции смешны. И отныне вы не сможете манипулировать больше никем. Вы сильно увлеклись вашей миротворческой ролью, полагаете себя несокрушимым и мудрым, вездесущим, имеющим власть над теми, кого вы считаете недостойными жить по-своему, жить независимо и свободно. Но я прибыл сюда, чтобы раскрыть вам глаза — мир разберётся без вас. Те, кого вы мните идиотами, способны вершить свою собственную историю, принимать свои собственные решения, ибо их головы на плечах ничуть не хуже вашей серебристой башки.

Силфур не сводил с него глаз.

— Ваше первое самостоятельное решение не выдерживает никакой критики, лорд Гроффолкс, — сказал он. — Стоит ли бессмысленно проливать кровь? Ведь нам достаточно лишь сесть за стол переговоров.

— Переговоров? У меня лишь одно требование — вы прекращаете свою миротворческую деятельность, не лезете со своей армией в каждую щель на континенте, не контролируете политические отношения других стран, не вмешиваетесь в их договоренности и конфликты. К тому же выплачиваете нам щедрые отступные. И если вы согласны — мы немедленно поворачиваем оглобли и уезжаем домой.

Силфур звонко рассмеялся. После чего с улыбкой спросил:

— Красноречив ли мой ответ?

— Вполне, — кивнул Джозар. — Сокрушив вас, воистину я сам стану Миротворцем, ибо мир вздохнет спокойно.

— Хм, весьма поэтично, — восхитился Силфур. — Если же я одержу верх над гризаманским змеем, буду зваться отныне Змееборцем. Однако позвольте же в последний раз пойти вам навстречу и предложить свой вариант развития событий, какой уже был давным-давно предложен вам: Гризаман признается свободным от подати государством, однако в гризайском Совете Достойных половина кресел должна принадлежать небуланским лордам, на севере и на юге Гризамана расположится всего по одной крепости с небуланскими войсками, а в гризаманских гаванях будет стоять небуланский флот. Всё это будет содержаться за наш счёт. Невеликая цена за свободу, не так ли?

Теперь смеялся Джозар.

— Красноречив ли мой ответ?

— Вполне, — кивнул Силфур.

— Всё будет проще – мы войдём в Небуломон, и уже из верховной миджархии я сам буду решать, где небуланцам занимать места – и это явно будут не кресла Совета. И сам решу как быть с небуланским флотом – а станет он гризаманским.

— Впечатляющие планы, Змееборец, — похвалил Силфур, — но уверены ли вы, что в состоянии совладать с Небуловентой? Глупец пленит могучего льва в надежде подчинить его – но горделивый лев не подчиняется никому. И глупец остаётся один на один с грозным хищником, не зная что с ним делать дальше.

— Сломить. Подавить.

— Но так ли ценен униженный, раздавленный лев? Так ли достославно обладать ничтожеством? Не удел ли это бестолковых слабаков, не обладающих ни честью, ни благородством, ни умом? Не разумнее ли впечатлить льва и вызвать его уважение, дабы он не бросился, чтобы растерзать вас, но принял вас как равного?

— Чем бы мог так впечатлиться лев, чтобы зауважать меня и убрать подальше свои лапы?

— Может бесстрашием? Силой духа, открытыми честными намерениями, добротой и милосердием?

— Вы перечислили как раз мои сильные стороны.

Силфур рассмеялся.

— Вы не намеревались обмениваться шутками, но сами сыплете ими как заправский остряк. Вы отнюдь не бесстрашны, вы очень многого боитесь – и защищаетесь стеной язвительной жестокости. Но она не защитит вас, Змееборец. Напротив – вы уязвимы в ней.

— И вновь пошли по кругу, Акеронти, — усмехнулся Джозар. – Вновь сочится мёд из ваших уст, но я уже пресыщен им. Довольно. Пора заняться тем, для чего мы здесь собрались. Я не хочу пропустить обед. Впрочем, как и местное вороньё – сегодня у них в меню фарш из небуланцев.

— Что ж. Полагаю, настало время обсудить поединок? – сказал Силфур, проигнорировав его издевки. – Небуланский рыцарь Тихая Пантера готов выступить с нашей стороны против вашего бойца. Назовите его имя.

Джозар от души рассмеялся.

— Тихая Пантера? А человеческое имя у него есть? Что ж. Против Тихой Пантеры с нашей стороны выступит… кого бы выбрать? Лошадиный Зад? Доблестный Осел?

— Свиное Пузо! – гаркнул Фаран. Джозар одобрительно кивнул.

— Неплохой выбор! Но раз речь зашла о самых лучших бойцах, то всё же позвольте выставить истинного рыцаря и могучего воина Герида Отлинда. Биться с ним – честь. Так и передайте Лошадиному Заду. То есть Тихой Пантере.

Силфур, нисколько не обидевшись на насмешки Джозара, вежливо с улыбкой кивнул ему. Оба миджарха смерили друг друга взглядами.

— Да пребудет с вами благодать богов и их благословление, — проговорил Миротворец и поскакал прочь.

Джозар фыркнул и тоже развернулся. Пели трубы, солдаты скандировали имя знатного рыцаря, который выезжал биться с небуланским воителем. Герид Отлинд! Герид Отлинд! Сам Герид пожал руку своему брату Герону, приветственно воздел копьё над головой перед своими солдатами, которые разразились подбадривающим рёвом, и двинулся вперед. Был он и впрямь впечатляющим воином – высокого роста, закованный с ног до головы в тяжёлую броню, тем не менее быстрый и ловкий – он поражал своей подвижностью, умел маневрировать несмотря на увесистые латные доспехи, ловко вспрыгивал в них в седло, и вообще чувствовал себя в броне и при оружии так, словно бы родился в латах с кинжалом в зубах.

Противник его нисколько не уступал ему в росте – это был статный небуланец в роскошных латных наплечниках, наручах и наголенниках, сияющей серебряными клёпками чёрной кирасе. По всему было ясно, что он знатен и богат, как и Отлинд. Шлем его украшали пышные красные перья, серебром был расшит и плащ его, и развевающаяся серая попона его коня.

Оба, недолго думая, пустили коней вскачь. В первой же сшибке Тихая Пантера потерял равновесие и вылетел из седла. Тем не менее, он тут же вскочил, обнажая меч. Герид, потрясая копьём под радостные вопли своих собратьев, подскочил к нему и спешился, сразу уверенно начав наступление, схватив меч одной рукой за рукоять, другой – за лезвие. Пантера бился вяло и всё время отступал. Ему словно было тяжко держать меч в руках – он отскакивал от резких колющих выпадов Герида, едва ли тратя усилия на бой. Герид гонялся за ним чуть ли не по всему полю, Пантера отступал и еле шевелил мечом, избегая ударов воина больше быстрой реакцией и держа дистанцию. Внезапно он перехватил свой меч обеими руками за лезвие и словно молотом изо всех сил обрушил страшный удар мощным навершием на голову Герида. Пантера оглушил его и тот резко осел. Он чувствовал себя звенящим колоколом – Пантера ударил рукоятью снова, выбил ногой из его рук меч. Он бил и бил его гардой как ведро топором – сил у него было много, он был подвижен и действовал уверенно и умело. Ни следа былой вялости и медлительности. Воистину это была тихая пантера – затаившись перед прыжком, набралась сил, ну а после – атаковала, чтобы расправиться с врагом быстро и мастерски. Герид уже не мог сопротивляться – шлем его был смят и пробит, он уже не соображал, лишь слабо шевелился. Пантера вынул сверкающий кинжал и под оглушительные крики небуланских солдат приблизился к поверженному своему врагу. Он оторвал съехавшее набок забрало воина и вонзил кинжал ему в глаз.

Небуланцы отметили победу бойца громогласным кличем. Пантера же вскочил на коня и быстро поскакал к своим.

Джозар скрежетал зубами. Герон оплакивал брата, солдаты его горестно воздавали молитвы Павшему богу, прося принять и вознести их господина и друга. Джовер подскочил к Джозару и прокричал:

— Пора!

Змееборец сорвался с места. Он проскакал вдоль войска некоторое расстояние и остановился недалеко от Молрика. Тот, сжавшись и стуча зубами, во все глаза смотрел на своего повелителя и слушал его речь.

— Братья мои, сыны гризаманские! Ваша преданность, ваша любовь к своей родине привела вас на поле боя. И бой этот не за земли, не за леса, поля и золотые шахты – это бой за жизнь целого народа, за его честь и будущее. Здесь и сейчас вы вершите историю. Вы – народ. Бок о бок бьются лорды и землепашцы за счастье и свободу – это есть наше единство, это есть наша целостность! Мы – гризаманцы. И Гризаман будет велик, будет свободен, будет богат и крепок. Ибо вы сделаете его таким! Так возвысим же народ наш и воспрянем из грязи на вершину этого мира! Вперёд, гризаманцы, с именем Павшего Бога на устах в бой идем мы. В бой с молитвой на устах за честь своего народа!

Пропела труба. К удивлению небуланцев, гризаманские солдаты не ринулись с места, неистово вопя и беспорядочно швыряя копья, рыцари не бросились вперёд, стремясь как можно эффектнее врезаться в строй. В полном молчании двинулись ряды – аккуратно и бесшумно как призраки. Словно и впрямь молясь, шли гризаманцы в атаку. Лучники опустили на землю тяжелые колчаны. Пехота моментально организовала вокруг них настоящий частокол – они вбивали в землю колья, направленные остриями вперёд – попытайся теперь кавалерия раскидать стрелков – поплатилась бы жизнью.

Молрик Дарс на полусогнутых ногах шагал вместе со всеми. Небуланцы были всё ближе и ближе. Впереди то и дело маячил Тэрон Адалард, откуда-то справа до Молрика донеслось тихое бормотание – «Вот оно, парни, — война!». Боже, боже… исчезнуть, исчезнуть отсюда! Молрик тяжело с присвистом дышал, выпуская ртом клубы пара.

Джозар стоял, окружённый всадниками, и наблюдал за наступлением. Его прекрасная пехота продвигалась вперёд тихо и быстро, подобно бездушной стихии. Скорее всего, небуланцам стало не по себе, когда они узрели молчаливое бесстрашное войско, неумолимо наступающее на них. Он удовлетворенно вздохнул и облизнул пересохшие губы.

Молрик вздрогнул – дикий крик раздался совсем рядом, слева чуть сзади. Кого-то свалил вражий выстрел. На пехоту сыпались небуланские стрелы. Молрик застонал от ужаса. Через павших перешагивали и шли дальше. Раненные ещё чуть дергались – Молрика раздирало желание хоть наклониться и пожать на прощание руку упавшим товарищам, но вместе со всеми он шагал вперёд, стыдясь своего равнодушного марша, оглядываясь и мысленно прося прощения у своих поверженных собратьев.

Небуланцы, стреляя по надвигающейся пехоте, сами, тем не менее, не двигались с места. Небуланское построение было смешанным, как и у Джозара, но на флангах стояли не стрелки, а кавалерия. За спинами пехоты располагались какие-то странные постройки – Джозар полагал, что это было нечто вроде передвижных осадных башен, однако зачем бы они были нужны на открытом поле боя? Постройки и впрямь были на колесах, но на башни вовсе не походили – скорее на дома с множеством труб – светлые, гладкие, без окон. К изумлению Джозара из этих труб повалил дым. Небуланцы задымились. Их войско словно загорелось как пожелтевшая осенняя трава во время пожара. Но вскоре стало ясно, что это был вовсе не дым – Молочные равнины окутал плотный туман.

— Небуланцы создают туман! – воскликнул Джовер. – Десять тысяч демонов! Как такое возможно?

— Плевать как это возможно, — процедил Джозар. – Не видно и собственного носа – вот что важно.

Приказа отступать он не отдал. Солдаты шли вперёд. Озираясь, слегка сбив строй и потеряв темп, расстроив марш. Молрик, стиснув дубинку, метался из стороны в сторону. Он пытался сообразить куда можно забиться, в какой яме отлежаться, но все время натыкался на своих собратьев.

— Священников сюда! – проревел Джозар. – Воздать молитвы Спиранту! Горячие и истовые. Щедрые дары принести ему.

Священники, которые неизменно сопровождали войско, тут же были доставлены. Они были облачены в белые одежды, волосы их так же были белы – седы или же обесцвечены. За спинами на их мантиях были нашиты пышные черные перья, которые от их движений развевались как крылья. Они начали молиться Спиранту, вздымая руки к небу – молитвы богу ветра необходимо было произносить шёпотом, и они шептали так истово, как были способны. Попутно они отпирали принесённые с собой клети и выпускали в небо различных птиц – то были соколы, чайки, голуби, дрозды, соловьи. Они обретали свободу и уносились прочь, обласканные своим покровителем.

Тем временем пехота шла уже совершенно неуверенно, почти наощупь. Многие, заблудившись, и вовсе двинулись назад, врезаясь в своих собратьев. Внезапно раздались резкие отрывистые крики – то здесь, то там. То слева, то справа. Молрик в панике озирался, выставив перед собой дубину. Он развернулся, услыхав рядом бряцание оружия, и истошно завопил от ужаса – он увидел сам себя, собственное отражение. И метнулся куда-то в сторону.

Гризаманские лучники в недоумении опустили луки. Стрелять в туман не имело смысла. Битва увязла и наступление было скомкано. Джозар молчал. Он напряженно всматривался в молочную пелену, слушая бормотание священников, взывающих к ветру.

Вокруг стрелков же начали пропадать колья. Они исчезали из земли словно туман сжирал их. Солдаты в ужасе озирались, но не могли увидеть никого и ничего. Началась паника.

И в этот момент пёстротелый бог ветра будто бы услышал горячие молитвы его священников и словно взмахнул всеми восемью крылами над полем боя – с северо-востока подул ветер. Это был холодный, хмурый ветер, гнавший на материк зиму. Заодно он согнал и туман с равнины.

Оказалось, что повсюду среди гризаманцев сновали небуланские воины, прикрывающиеся особыми зеркальными щитами – в тумане их и так было нелегко заметить, но вооружившись таким необычным образом, небуланцы бродили в их рядах и вовсе словно невидимые.

Они вырывали заострённые колья, окружавшие лучников, поражали кинжалами озирающихся капитанов, разворачивали гризаманские отряды в разные стороны.

Джозар в ярости схватил копьё и понёсся во главе своего отряда к западному флангу, отрезая небуланским лазутчикам отступление. Гризаманцы разбрелись кто куда, лишь в центре строй еще худо-бедно держался. Небуланцы же, на которых наступала пехота, исчезли с курса — они сдвинулись в сторону и теперь теснили с запада гризаманское наступление к болоту в овраге. Раздавались резкие звуки труб — капитаны срочно собирали солдат в строй, перестраивали и направляли их.

Царила невообразимая суматоха, то тут, то там слышались истошные крики и лязг. Но когда небуланцы-таки сшиблись с гризаманцами с фланга, раздался такой страшный треск и грохот, что у Молрика от страха чуть не отнялись ноги. Ломающиеся копья дождем разлетались в щепы. Короткая светлая трава была напрочь растоптана, а взрыхленная земля взметнулась из-под ног такими клубами пыли, что кроме знамён и вовсе было ничего не видать. Небуланцы упорно теснили гризаманцев. Те, однако, бешено сопротивлялись и волнами наваливались на строй противника. Молрик со своей дубиной был зажат в самой гуще. И когда солдат впереди него резко вздрогнул и скользнул куда-то вниз, пораженный в горло громадным копьем, Молрик лицом к лицу столкнулся с небуланцем в шлеме с узкими прорезями для глаз.

Джозар же отдал приказ кавалерии ударить по пехоте с фланга и всадники понеслись вперед. Небуланцы, однако, и сами вели рыцарей в бой – те прикрывали тыл своей пехоты, а с фланга уже частями приближались к гризаманским лучникам, неустанно осыпающим врага стрелами. Местами частокол был вырван и легковооружённые стрелки были бы сметены с лица земли мощными всадниками. Небуланцы заходили с фланга, пытаясь взять Джозара в кольцо, уничтожив стрелков и весь тыл.

Лучники побежали. Никто не останавливал их. Они спасались бегством, но военачальники даже не думали взывать к ним. Джозар усмехнулся.

Небуланские рыцари неслись на отступающих, намереваясь попросту растоптать их и ринуться дальше рассекать гризаманское войско. Но стрелки внезапно укрылись за развернувшимся полумесяцем караваном массивных повозок, что стояли все это время позади них, так же огороженные частоколом. Часть их выбежала оттуда вновь, бросив луки и вооружившись копьями. Легкая пехота, сопровождавшая беглых стрелков, развернулась и выстроилась в шеренги. Из окошек повозок высунулись прицелы арбалетчиков – засвистели болты. Молниеносные, мощные выстрелы впивались в тела лошадей и те кубарем катились по земле, люди вылетали из сёдел, ломали шеи или были тут же насажены на копья. Застрелить рыцаря в небуланской броне было почти невозможно, однако чем ближе те подходили, тем проще стрелкам было прицелиться в слабозащищенные места. Поднялся страшный шум. Лошадиные визги, грохот копыт и вопли небуланцев разгорались все громче. Из-за повозок тем временем раздался мелодичный гул — пропела натягиваемая тетива. Туча стрел вылетела из-за надежного укрытия, поражая вдали тех, кто еще не добрался до повозок с арбалетчиками. Спешенные уцелевшие небуланцы остервенело рвались вперёд с оружием наперевес, но лёгкая гризаманская пехота вышла им навстречу и начала очень быстро опрокидывать тяжёлых рыцарей, чтобы поскорее взять их в плен — что и делали с успехом, гурьбой резво уволакивая их прочь за повозки. Многие, однако, быстро вставали и раздавали в ответ страшные удары, круша черепа и грудные клетки гризаманцев палицами и молотами.

Обожаю арбалеты, — хмыкнул Джозар. Он помнил тот болт, ранивший его в висок. Жаль он не сохранился. Змееборец прекрасно видел, что Акеронти не ожидал сколько-нибудь хитроумной тактики от гризаманцев. Он легкомысленно отнесся к ним, считая Джозара слишком импульсивным, чтобы планировать бой и дисциплинировать солдат. «Дерзкий интриган», по его мнению, был слишком уж «дерзким» и порывистым. Плести придворные интриги и планировать тактику боя – далеко не одно и то же… Однако Силфур не знал о патологическом честолюбии Джозара, который юность свою посвятил изучению всех тактик, какие только были описаны в архивах – метил он ещё в отрочестве не просто в капитаны, а в генералы, да не абы какие, а в верховные. Все смеялись над ним, теперь же усмехался Джозар. Узнав, что Змееборец в ярости бросился на Бейге, Силфур окончательно посчитал его полоумным. Когда же Джозар неожиданно привел войско на равнины, то Миротворец подумал, что легко справится с армией неуравновешенного заговорщика, пусть даже армией достаточно большой по численности.

Тем временем гризаманская пехота погибала. Их теснили к болотам, кололи и резали в бушующем облаке пыли. Небуланские знамёна заметно преобладали в этой беснующейся толпе. Гризаманская кавалерия, атаковавшая небуланскую пехоту с фланга, встретила неожиданное и страшное препятствие – кавалерию небуланцев. Да не просто всадников при оружии — то были священники Хундура, окруженные сворами гиен. Они спустили ревущих зверей с поводков и те молниеносно устремились на гризаманцев. Громадные твари лихо запрыгивали прямо на спины лошадей и расправлялись с рыцарями самым жестоким образом – валили и вгрызались в них.

Эти гиены намного превосходили размерами и мощью гиен обычных, что встречались на крассаражском юге. Они запросто отдирали страшными когтями латный доспех от тела – крепления рвались и гнулись, они выцарапывали из-под кирас и наплечников плоть и раздирали людей в клочья. Доставалось и лошадям. Гиены хватали их за горло, и те валились на колени, взбрыкивая задними ногами. Воины-священники уже добивали копьями тех, кто мог встать на ноги после падения с лошади. Таким образом, атака на небуланскую пехоту была смята, а доблестная гризаманская кавалерия частью уничтожена, частью отступила к арбалетчикам, готовым изрешетить гиен болтами.

Молрику повезло — небуланцу, с которым он столкнулся, кто-то сунул в прорези для глаз клинок и тот с воплем осел. Молрик потащился вперёд, выставив дубину перед собой. Он был без брони, без шлема, не было при нем и кинжала. Он был весь в синяках и ссадинах — в дикой толкучке ему знатно наподдавали со всех сторон и враги, и свои. В спину ему упиралась чья-то бронированная грудь — он не мог остановиться, его влекло волной. Вскоре его плотно придавило к какому-то небуланцу, лихо проворачивающему копьё в чьём-то животе. Молрик вцепился в него как детеныш коалы в мать и завопил ему куда-то в прорези шлема: «Умоляю, сударь, пощадите! Не губите меня! Я хочу жить! Возьмите меня хоть в плен! Возьмите меня в плен! Пощадите меня! Возьмите меня рабом!». Небуланец, сильно занятый своей проблемой, — он не мог вытащить копьё из поверженного врага, — казалось, и вовсе не слышал его. Он резко дернул рукой и извлёк кинжал из ножен, второй рукой, однако, не отпуская копья. Кинжал он всадил в чью-то подмышку, открывшуюся во время удара, нацеленного на его голову. Удар-таки опустился, но сравнительно слабо, небуланец не пострадал, но Молрику, повисшему у него на шее, досталось навершием по голове. По щеке его бежала кровь, пронзала дикая боль, но он упорно не отпускал небуланца. Тот тем временем вытащил-таки копьё, обмотанное чьими-то кишками, и вложил кинжал в ножны. «Пусти меня, червь безоружный» — гаркнул он в лицо Молрику с таким сильным акцентом, что тот еле понял его. «Умоляю! Спаси меня!» — рыдал Молрик. — «Я буду вечно служить тебе! Помоги, заклинаю богами! Заклинаю Хундуром!». Небуланец в бешенстве схватил его за шиворот и оторвал от себя. «Хундур цэра вэт!» — проревел он ему в лицо и отбросил от себя. Молрик ничего не понял из его слов. Он упал лицом на чью-то скользкую от крови грудь. Небуланец энергично орудовал копьем — Молрик видел лишь его голени, вставшие в боевую позицию. Он подполз к нему и обнял за ногу. Он рыдал, обнимая эту могучую, напряжённую небуланскую ногу как последнюю в своей жизни надежду. Он посмотрел в сизое небо — где-то в вышине безмятежно летели птицы. Ветерок поддерживал их крылья — они спешили домой, в тихое лоно лесистых скал, где царили тишина и покой, где лишь журчание ручьев да шелест листвы нарушали безмолвие края, куда не ступала нога человека.

Небуланцы успешно сминали гризаманцев всё дальше и дальше, многие уже валились по склону в овраг. Однако вдруг с севера из-за оврага раздался трубный глас и грохот копыт — клином неслись всадники, потрясая знаменами с символом Павшего бога и змеиным гербом Джозара.

То были рыцари-медведи, которых Джовер отправил отдельной частью во главе с миджархом Гризла и его крассаражскими наёмниками. Они прибыли на север заблаговременно и обретались неподалёку, тщательно скрываясь в лесах. Они врезались в небуланцев, не успевших перестроиться, и снесли их в мощном своём наступлении.

Джозар во главе миджархов и своих рыцарей тем временем устремился в атаку. Он обогнул побоище и уже врубался в тылы противника — они продирались сквозь пехоту и лучников, пытаясь добраться до военной верхушки.

Фаран ни на миг не покидал Джозара. Он всё время крутился рядом, бешено озираясь по сторонам – не пытается ли кто-либо навредить Змееборцу. Желающих было предостаточно и Фаран в компании Дривана и Герона разили всех, до кого могли дотянуться. Джовер также был неподалёку, временами оглядываясь на брата. Но тот был облеплен своими людьми и Джовер мысленно возблагодарил Уховёртку, который преданно загораживал Змееборца своим телом – его постоянно клевали стрелы. «Только б не коня! Только б не коня!» — яростно шептал Фаран, понимая, что спешенным он будет почти бесполезен своему господину.

Один из небуланцев швырнул в Джозара дротик – Фаран приметил его ещё в броске и резво скакнул вперёд, принимая весь удар на себя, но его героическая жертва не вполне удалась – он не успел подставиться и дротик мощно вонзился в шею его скакуна. Тот рухнул на землю, суча ногами. Фаран кубарем покатился в толпу беснующихся с оружием солдат. По нему моментально затанцевали многочисленные ноги. Фаран с ужасом вспомнил слова Рижель: «И ты сдохнешь сразу же в первом же бою, одинокий, грязный, затоптанный, забитый. Ты обгадишься и будешь валяться, нелепо раскинув руки, вывернув ноги, обнажив задницу… Все будут ходить по тебе и смеяться». Он отчаянно забился, стараясь столкнуть с себя чьи-то громадные ножищи. Но толпа смыкалась, и небо чернело над ним. Вдруг ему в плечо уперлось древко копья – Фаран моментально ухватился за него. Его потащили прочь из этой грязной молотилки. «Давай сюда!» — услышал он знакомый голос и задрал голову. Джовер протянул ему руку. «Фаран, давай! Потом полюбуешься на меня!». Он уцепился за латную перчатку генерала и взобрался на коня позади него. «Где Джозар?» — проорал Фаран. «Ищет Акеронти» — крикнул в ответ Джовер.

Но Силфура нигде не было видно. «Трус! Трус серомордый! Где ты, дельфиний потрох, серебряная задница?!» — орал Джозар, словно Силфур мог бы услышать его во всеобщем бешеном гвалте. Гризаманские лорды захватили предостаточно небуланской знати, но самый лакомый кусок им не достался — Миротворец исчез. Джозар с досады чуть не сломал копьё. Ну ничего, — подумал он. — В Небуломоне ты уже от меня не скроешься. Не быть тебе всё же Змееборцем, ясноглазый паршивец. Гризаманский Змей придушит тебя, Сердце Дельфина.

Тем временем бой начал стихать — добивать небуланцев Джозар запретил, повелев пленить всех, кого только можно. Какая ценность в трупах? — рассуждал он. — Могучие руки небуланцев нам ещё пригодятся. Лордов можно очень выгодно продать их семьям – и таким образом без лишней возни и драки обобрать все небуланское дворянство. К тому же — Миротворец я, в конце концов, или нет? Разве не милосерден я, не добр, не благороден? Эй, лев! — прокричал он, вздымая копьё. — Заслужил ли я теперь твое уважение?

Гризаманцы одержали победу.

 

Победу громко отпраздновали. Как и обещал Змееборец, на угощение после битвы он не поскупился – вино лилось рекой, и на столах даже появилась пресловутая сельдь в бочках.

Солдаты боготворили Джозара. Будучи и без того авторитетным в их глазах, теперь он и вовсе был кем-то вроде божества. Тех, кому он жал руки, с благоговением касались словно освящённых. Джовер и Фаран же были просто недосягаемыми идеалами для простых воинов – каждый мечтал быть столь же достойным, чтобы так приблизиться к миджарху.

Тот всячески обласкал Фарана, спасшего ему жизнь. Он подарил ему своего любимого вороного коня и свой шлем с плюмажем из двух золотистых кос со змеиными головами. Фаран обмирал от такой чести и сам себе не верил, чувствуя себя как во сне. Солдаты пили за него, славили его. Джозар смотрел на него с восторгом. Они победили. Это ли не счастье? Что же может быть желаннее? Фаран даже прослезился. И даже обнялся с Джовером.

В ту ночь не спал никто – гризаманцы одолели могущественного врага и чувствовали себя мощнейшим воинством этого мира, способным сокрушить кого угодно. Разделить ночные бдения с солдатами поспешили многочисленные шлюхи, следовавшие за военным обозом из Гаффала, а некоторые из самого Гризая. Джозар призвал к себе лучших девок, которых по его поручению прихватили с собой его лакеи, — стоили они немало, были роскошны обликом и необычайно умелы в утехах. Их он презентовал своему брату, строго-настрого наказав им ублажить генерала так, чтоб тот не смог и подняться по утру. Сам Змееборец блаженно принимал поздравления и восторги окружающих, развалившись в кресле и наслаждаясь отменным вином в компании гризаманских миджархов. Он улыбался, но думал вовсе не о будущих завоеваниях и подвигах, как полагали все окружающие. Он думал о своём сыне.

Что он сейчас делает? Спит уже, наверное. А может ему не спится, может он так же смотрит на луну, как и я сейчас? Как бы я хотел, чтобы он оказался сейчас здесь, с нами. В окружении своих верных вассалов, обожающих, преданных солдат, а главное – рядом со мной. Ведь эта победа – в его честь. Лишь он один – причина, по которой я здесь. Не будь Дреки… было бы мне почти всё равно. Но он… достоин высот. Величия. Поклонения. Я – скверный тип, чего скрывать. Но он… совершенный человек. Красивейший, талантливейший, умнейший, честнейший, милейший. Чистейший! Безупречный, непорочный, безгрешный. Светлый, ладный, чудесный, невинный. Безукоризненный. Несравненный.

Джозар мог бы продолжать до утра. Он вздохнул. Как я скучаю по нему! Досадно мне, что он не видит всего триумфа, не слышит всех этих речей. Мой любимый сын – моя гордость, моё сокровище, моё сердце, душа и совесть. И он так далеко! В унылой Лагуне, окружённый не воинами и трубачами, но мамками и няньками. Вдали от меня и блистательных побед в его честь…

 

Едва оклемавшись от празднований, проблем с ранеными и утрясши все перебои с продовольствием, Джозар вдруг засобирался в дорогу. Джовер раздражённо закатывал глаза и фыркал, качая головой.

— Ведь мы выступаем, Джозар. О чём ты раньше думал? Нельзя терять время!

— Выступление никто и не отменял, — ответил Джозар. — Продвигайтесь на север. Ещё до холодов я привезу Дреки и мы вместе войдем в дивный город Небуломон. В наш город! Он должен это видеть. Он должен узреть наш триумф! Ведь эту победу я посвящаю ему.

— Это я знаю. Сто раз уже слышал. Но тебе не кажется, что на войне не место для маленького ребёнка?

— Но в городке полно детей и им довольно весело – лорды таскают за собой целые семьи, которые совершенно неплохо себя здесь чувствуют.

— Но это не просто маленький ребёнок. Это верховный гризаманский миджарх…

— А самое главное – мой сын, и я скучаю по нему, — провозгласил Джозар, — как и он по мне. Он волнуется за меня, беспокоится. Я должен увидеться с ним, ведь я обещал приехать и поиграть с ним после победы. А я всегда держу свое слово. Всегда!

Джоверу оставалось лишь крепко пожать ему руку и обнять на прощание. И Змееборец отправился в обратный путь в сопровождении Фарана и небольшого отряда всадников, сжимающих в руках огромные блистательные знамена.

 

Предыдущая глава

Следующая глава

error:
Яндекс.Метрика