— Госпожа! — Кара снова постучала увесистым кулаком в двери покоев Рижель. — Госпожа проснитесь же!

Рижель с трудом приоткрыла глаза.

— Кара, что стряслось? — она глянула в окно. Рассвет только брезжил, на темное небо еще нерешительно наползали светлые пятна восхода.

— Миледи, пожалуйста! — гулко донесся из-за дверей низкий голос Кары.

— В чем дело? — Рижель оттолкнула толстое кольцо тела Крэя, расположившегося частью на кровати, частью на полу. Она набросила теплый халат, неспешно прошлась по остывшей за ночь комнате и отворила дверь.

— Госпожа Розалия! — выпалила Кара. — Её нет!

— Как это нет? Что за шутки? — Рижель нахмурилась.

— Нет-нет, не шутки! Конюх рассказал мне, что леди Розалия уехала еще до рассвета! Она приказала конюхам запрячь вашу маленькую карету и уехала! С нею лишь Варт. Она не взяла охрану! А ведь на дорогах сейчас так неспокойно… Она сейчас одна где-то там далеко, моя бедная госпожа хромоножка!

Кара заплакала.

— Дура! — вскричала Рижель. Кара упала на пол, обнимая ноги госпожи.

— Вот же глупая девчонка! — воскликнула Рижель, вырываясь из объятий Кары. Она зашагала из угла в угол по комнате, яростно срывая с себя халат. – Вот же дубина! Безмозглая клуша!

— Одень меня, — приказала она служанке. — Живо! Дорожное, верховое.

Кара резво засуетилась, доставая из сундуков одежды хозяйки. Наспех собравшись, Рижель распорядилась:

— Собери мой отряд. Проследи, чтобы уложили снедь и узел с теплыми вещами в дорогу. Я еду верхом. С нами груженая телега. Бегом!

Кара убежала, а Рижель отперла дверцу, предназначенную для змея. Пока Крэй бесшумно уползал в темноту, Рижель нетерпеливо постукивала ногой по полу. После этого она поспешила вниз, ругая Розалию на чем свет стоит.

— Как вообще ей удалось бежать? Кого она, интересно, подговорила? — бормотала Рижель, пока седлали ее лошадь. – О чем думал Варт! Безмозглый осел. Этим я займусь позже…

Она откинула тяжелую серебристую юбку теплого зимнего кафтана, под которой оказались штаны, обмотанные веревками как и у ее солдат. Конюхи помогли ей оседлать любимую вороную кобылу. Рижель сразу же уперлась пятками в бока лошади и умчалась по каменной дороге прочь из замка. Десять миджархийских солдат последовали за ней. Поторапливалась так же и лошадка, запряженная в телегу, не желая отставать от остальных.

Солнце поднялось и уже хорошо освещало ущелье, на дне которого проходила дорога из Лагуны в Гризай. Рижель спешила. Ей не терпелось догнать сестру и задать ей трепку. Как можно из-за какого-то мальчишки сорваться в столь долгий и холодный путь! Одной! — сквозь зубы цедила она. Раньше Розалия никогда не вытворяла подобного. Всю жизнь она провела подле сестры, беспомощная и робкая. И вдруг эта выходка…

Через несколько часов вдали показался Гризай. Однако тракт разветвлялся и уходил в объезд города на запад, и Рижель уверенно повернула налево. Розалия не входила в город – совершая дерзкий побег, она должна была предусмотреть все риски быть замеченной и отведенной к отцу.

Карета Розалии показалась, когда они проезжали через мерзлые поля, запорошенные снегом. Уродливые заснеженные пугала, словно насмехаясь над Рижель, указывали ей руками-жердями на дорогу, вдали которой маячила карета Розалии. Карета шла очень быстро, что весьма удивило Рижель, которая помнила насколько это неудобно и даже больно — трястись на сиденье, стучась головой о потолок и окна. Розалия терпеть не могла быстрой езды. И вот теперь неслась как ветер в проклятый Синий замок, лишь стоило Джокулу переступить его порог.

Рижель погнала лошадь еще быстрее и вскоре настигла сестру.

 

Джовер очнулся в просторной, хорошо натопленной комнате. Он лежал на косматой волчьей шкуре, рядом в огромном камине потрескивали пылающие поленья. Он быстро сел и огляделся. Неподалеку на полу расположилась леди Валлирой, утопая в тяжелых длинных одеждах синего цвета. Она кротко сложила ладони на коленях и смотрела в огонь. Как только Джовер сел, она засияла улыбкой и протянула ему руки.

— Джови! Наконец-то. Ты не ранен?

— Мама? — спросил Джовер, ошарашенно глядя на нее. — Ты жива?

— Жива, конечно, — улыбнулась леди, — так ты не ранен?

— Нет, просто голова трещит.

Джовер потер ушибленный лоб. Он с трудом встал и прошелся по комнате. Все здесь было как прежде. Круглый винный столик, несколько кресел, в углу огромная позолоченная арфа матери. У застекленного витражом окна стоял лорд Валлирой. Он курил трубку и пребывал в глубокой задумчивости. Джовер тронул его за плечо. Лорд вздрогнул и обернулся.

— Здравствуй, сын, рад видеть тебя, — он вынул изо рта трубку и похлопал Джовера по плечу.

— Но мне сказали… — начал Джовер.

— Что я мертв? Да, отныне можно сказать и так.

— И ты, и мама! — вскричал Джовер. – Ради чего Джокул распускает такие слухи?

— Видимо, чтобы занять моё место, — лорд выпустил струю дыма. — Ну а убить по-настоящему — кишка тонка.

— О нет, отец, вот здесь ты ошибаешься! — покачал головой Джовер. — Я не думаю, что ему не хватило бы духу. Но вот в том, что он совершенно безумен, одержим — уверен!

— Он просто запутался, — тихо отозвалась леди Валлирой. — Он всегда был таким. Всё ставил под сомнение, всё проверял и никому не доверял. Он не знает своего пути. Он думает, что поступает правильно. Глупо винить его за самообман.

— Самообман? Но мама, Джозар сильно ранен, уж не знаю даже, жив ли он! Повсюду в Речище и в лесу шныряют бандиты. Джокул лично разъезжает на какой-то демоноподобной твари, а его люди слепо преданы ему как завороженные! Этот его самообман довольно дорого всем обходится. Я твердо убежден, что он не тот за кого себя выдает.

Джовер налил полный кубок вина и выпил его в один присест. Леди встала и прошла за столик, куда уселся и Джовер.

— Джозар в деревне у Вивара, — сказал он, наливая себе еще. — Когда я видел его в последний раз, он был очень плох. Ему прострелили ногу и ранили в голову.

— Мой сын выкарабкается. Валлирои сильны, — сказал лорд, — я точно знаю, что выкарабкается. Джозар сможет. При рождении выкарабкался и сейчас сможет побороть смерть.

Он вытряхнул на пол пепел из погасшей трубки. Руки его слегка дрожали. Лорд сел за стол к жене и сыну и тоже налил выпить.

В тот же момент двери распахнулись, и в комнату быстрым шагом вошел Джокул. Он был одет в неброскую одежду — темные штаны и серый кожаный дублет с привязанными к нему за плечи черными рукавами. Из украшений на нем была лишь широкая сияющая улыбка, которой он одарил родню и воскликнул:

— Ах, семья! И как всегда за своим любимым занятием.

Он подошел к столу и налил вина и себе.

— За воссоединение! — он поднял кубок и после чуть пригубил из него.

Джовер мрачно уставился на брата.

— Как Джозар?

— Да жив твой Джозар. Правда, все еще без сознания.

— Хвала Павшему! — прошептала мать, тяжело вздохнув.

— Ну, скорее хвала лекарю, — пожал плечами Джокул. — Однако, как вам будет угодно.

Джовер поднялся и встал у стола, скрестив руки на груди. Джокул подошел к нему и распростер объятия.

— Джови! Неужели ты все еще думаешь, что я демон?

— Я не знаю, кто ты, — упрямо проговорил Джовер, отходя от него. — Мой брат давным-давно сгинул в лесах. Он мертв. В семейной усыпальнице стоит его саркофаг.

— Вы меня еще и похоронили? Вот так запросто, не дали даже шанса?

— Мой брат исчез в лесу восемь лет назад. Его не нашли егеря, хотя искали не один день. Зато нашли обглоданные кости его лошади. Нетрудно догадаться какая судьба его ждала при встрече с медведями Синего леса, который кишит ими.

— Медведей и впрямь развелось неприлично много, — согласился Джокул. – Туго мне тогда пришлось. Приходилось обмазываться медвежьим дерьмом, спать на отвесных скалах вдоль Сапфировой реки, и даже во сне отгонять проклятую мошкару, так же норовившую сожрать меня.

— Значит, так ты провел эти годы? — спросил лорд-отец.

— Всё было намного веселее, чем жить с вами.

Джокул шагал по комнате. Никто не встречался с ним взглядом. Лорд смотрел в окно, Джовер отвернулся к огню, леди закрыла лицо руками.

— Вы настолько привыкли к тому, что у вас есть мертвый сын, брат, что вам совершенно не хочется обрести меня вновь. Ты, Джовер, брат-близнец Джозара. У вас очень гармоничный братский тандем. К тому же ты стал старшим, наследником. Ты опекал младшего и угождал отцу, и все шло как нельзя лучше, пока тебе не сообщили, что я взял замок. Понятное дело, что тупица Джозар сразу испугался демонов и поднял целое войско на борьбу с ними. Но ты… разумный расчетливый Джовер. Ты удивил меня своей религиозной закоснелостью. Я ожидал твоих возмущений, но не такого смехотворного суеверия. Видимо Джозар за эти годы оказал на тебя значительное влияние.

— Да я уже и забыл о твоем существовании, — огрызнулся Джовер, — то, что ты объявился, сразу захватив замок, влетев в него словно демон на своей страшной твари, скорее испугало меня, чем заставило задуматься.

— Ты ушел, исчез так внезапно! — проговорила леди дрожащим голосом. — Один, в густой чащобе. Мы с отцом не спали неделю, пытаясь разыскать тебя. А когда нашли останки лошади и амуницию, то я не смогла произнести ни слова несколько месяцев. Наверное, ты не поверишь, но мне было невыносимо больно осознавать, что мой сын погиб в лапах зверя, совсем один, в душном густом лесу…

Джокул рассеянно кивнул.

— Не хочешь ли попросить прощения у матери, неблагодарный беглец? — сурово произнес лорд-отец.

— Нет, я пришел сюда не просить прощения, а простить вас. Тебя, за то, что обращался со мной хуже, чем с самым последним ишаком в деревне, тебя, мама, за отчужденность и безучастность, и тебя, Джовер, ты знаешь за что. Как и Джозара. За ваши изощренные подлости, которые, впрочем, после долгих лет уже не кажутся мне такими уж жестокими. Но ваше дружное равнодушие ранило меня сильнее, чем камни, которые вы сбрасывали мне на голову.

— Мы были детьми, — воскликнул Джовер, — глупыми и безрассудными. Нам нравилось травить тебя, ведь ты избегал нас, не желал иметь с нами ничего общего. Это мы думали, что ты презираешь нас! Что ты высокомерная заносчивая свинья. И видимо, были правы!

— Отнюдь, — покачал головой Джовер. — Высокомерие не моя черта.

— Я бы так не сказал, — сказал отец. — Ты крайне заносчив и самолюбив. В тебе столько высокомерия и самоуверенности, что это уже граничит с придурью.

— Возможно, — пожал плечами Джокул. — Придурь вообще наша фамильная черта.

— Джеки, — мать осторожно дотронулась до его руки, — я знаю, что ты не одержим. Но остальные сомневаются и не узнают тебя. Давай я отведу тебя в замковое святилище, где ты, умывшись из священной чаши, докажешь всем, что ты не одержим демоном.

— Спасибо, миледи, но как-нибудь обойдусь, — рассмеялся Джокул.

Отец мрачно глянул на него и вновь отвернулся к окну.

— Что ты собираешься предпринять дальше? — спросил он. — Поиграл в войну, в завоевания. Побыл лордом, отдал множество приказов. Дальше-то что?

— Смотря, что ты имеешь в виду, — парировал Джокул. — Лично для вас не будет почти никаких изменений. Живите как прежде, ходите, где хотите, говорите что вздумается. Отныне у вас нет слуг. Но вы можете спокойно жить в замке, я не выгоняю вас! Вы же моя семья!

Джокул улыбнулся. Он допил вино и осторожно поставил кубок на стол перед отцом словно шахматную фигуру.

— Кто дал тебе право распоряжаться нашими жизнями, выдавать разрешения? – возмутился Джовер.

— Закон, которому ты так рьяно служишь. Кстати вы с Джози покинете мои владения и вернетесь в миджархию. Конечно, при условиях, о которых я тебе уже поведал.

— Я никогда не соглашусь на эти унизительные условия.

— Все мы знаем цену твоих «никогда». Твоя ярость утихнет, а разум возобладает над гневом. Как обычно. Тем более, сейчас рядом нет Джозара, и никто не дребезжит тебе на ухо о том, что я демон.

— Ну, это мы еще посмотрим, — пробормотал Джовер.

Леди указала Джокулу на стул.

— Джеки, присядь, — и когда сын исполнил ее просьбу, продолжила, — тебя не было дома много лет. Мы думали, что тебя уж нет в живых! Что, вероятно, тебя задрал в лесу медведь. Мы искали тебя и ждали. Не было ни дня, чтобы я не вспоминала о тебе, своём первенце! Расскажи, где же ты был все эти годы? Как и чем ты жил? Расскажи, наконец, что изменило тебя? Ты бьёшься словно угорь, вытащенный на сушу. Ты неспокоен и резок, твой дух тревожится. Но почему? В чем причина твоих терзаний? Мне важно это понять как никому другому.

Джокул, прищурившись, смотрел на мать.

— Ты же не думаешь, что я брошусь на колени и разрыдаюсь, зарывшись в твои юбки? Я благодарен за твои слезы и сочувствие. Тебе, бесспорно, было жаль меня, тогда еще мальчика, когда вдруг я, маленький лорд, бесследно исчез в густых лесах. Ты беспокоилась, тревожилась. Потом вполне успокоилась, выдумав, что меня сожрал медведь. Ну конечно, священный медведь, которому ты молишься каждый день в святилище, кто же, как не он? Я провел все эти годы в пути, не было места в Вердамане, где я бы задержался дольше полугода. Мы с Аспином побывали в самых ужасных местах Южной Небулы, откуда сложно выбраться живыми. Мы путешествовали по Крассаражии, где успели отсидеть в темнице и побывать на приеме у миджарха. И даже сидя в крассаражской тюрьме, где от жары каменные стены нагревались как камин, и вспоминая родной замок, я радовался, что покинул свой дом и был там, куда привел меня собственный путь.

— И ты все время как лакей сопровождал этого сумасброда Гладиуса Аспина? – презрительно проговорил  отец. – Достойная компания.

— Он может и сумасброд, я бы даже добавил – упрямый, чудной сумасброд, но он стал моим другом, моим братом, и ему я доверяю больше чем себе. Он показал мне весь мир, и вы не можете себе представить, насколько огромен Вердаман, и сколь опасны некоторые его окраины. Мы были представлены ко двору миджархов столь далеких земель, что вы и не слыхали их названий.

— Неужели его принимали как миджарха?

— В Крассаражии все убеждены в его исключительном праве на Флавон и еще у них принято приходить в восторг от благородного происхождения, в этом они схожи с местными.  Много раз ему предлагали помощь в освобождении Флавона, но Аспин не согласился.

— Почему же? – недоуменно спросил Джовер.

— Он не хочет возвращаться туда. Этот город разрушен для него. И меньше всего ему хочется отягощать себя столь большой властью.

— Но он основал Скоггур, что тоже немалая власть.

— Да, это прелестный городок на границе флавонской земли с Небуловентой. Аспин выстроил его для народа, который хотел мирной спокойной жизни без миджархийского давления и немыслимо жестоких законов. Такие огромные города вроде Флавона всегда обречены на раскол или падение, если к власти приходит человек, не поддерживающий устоявшуюся отсталость населения. Аспин именуется жителями Скоггура лордом, но даже этот титул не по нраву ему. Солдаты называют его своим командиром.

— А ты у нас теперь кто? – насмешливо спросил лорд-отец. – Подражаешь своему разлюбезному Аспину? Командир теперь, или все же лорд? Или может еще кто? Генерал какой-нибудь.

Джокул покачал головой.

— Я себя никак не клеймил. Мои наемники называют меня командиром либо просто по имени.

Лорд рассмеялся.

— И большая ли армия у вас, командир Валлирой?

— У каждого из моих тридцати пяти капитанов по меньшей мере десять человек в отряде.

— Недурно, — одобрил отец. – И стоит такое войско тоже соответствующе. Полагаю, теперь ты в состоянии его оплачивать, получив доступ к деньгам замка. Что теперь? Куда подашься со своими бравыми воинами?

Он смотрел на Джокула, усмехаясь.

— Часть я расселю здесь, предоставив людям жилье в Речище. Они отстроят дома через реку к северу.

—  Выгонишь, значит, своих солдат из теплого замка, отправишь жить в убогой деревне…

— Это ты сделал ее таковой! — воскликнул Джокул. — Ты сам довел свой народ до нищеты, отбирая еду и одежду у людей, которые трудятся, не разгибая спины, чтобы добыть всё это и прокормить детей, отдавая почти все наработанное своему лорду за право жить на его земле. Это ты забиваешь подвалы снедью, устраиваешь пиры по пятнадцать раз за месяц…

— Это часть обязанностей лорда! — перебил его отец. — Пир это дань уважения миджарху и его лордам, которые гостят у нас. Пир это единство знати, а значит единство армии, защиты и опоры граждан. Невозможно держать угодья, иметь земли и замки и не принимать у себя лордов и семью миджарха! Народ отдает нам доли, расплачиваясь за защиту и поддержку.

— Как можно расплачиваться за то, что сам же и обеспечиваешь? — проговорил Джокул. — Твои солдаты — твои же крестьяне, которые платят тебе налоги для того чтобы в один прекрасный день им пришлось умереть на войне, за защиту от которой они заплатили?

— Я даю людям землю и кров, — лорд ударил кулаком по столу. — Я даю им реки, леса, поля, горы, луга, море. Я кормлю и защищаю их. Они платят мне за…

— Слишком много! — перебил его Джокул. – Как-то странно ты их кормишь, есть-то им так и нечего. Зачем их вообще кормить? Пусть сами едят. Я освободил их от ярма, значительно сократив доли, положенные замку.

— Ты уничтожаешь Синий замок… да и род Валлироев… в Бездну… — лорд обхватил голову руками. – Всё в Бездну…

Джовер укоризненно глянул на брата.

— Да что с тобой? Если ты это ты, то где же прежний Джокул, которому было плевать на управление замком и деревнями? Ты всегда ненавидел, когда речь заходила о том, что необходимо учиться просчитывать выгоду, разбираться в урожае и древесине, вести надсмотр за крестьянами, следить за рабочими на шахтах и лесопилках. Теперь ты широкими жестами раскидываешь ресурсы, позволяешь черни самостоятельно управляться хозяйством, практически не выплачивая положенное замку. Ты ничего в этом не смыслишь!

— Я не мастер управлять, — согласился Джокул, — я просто владелец этой земли. Но ты не знаешь одного. Мои люди – не просто войско наемников. Среди них – мастера. В Речище прибывают не одни военные. Я озаботился и своими поверенными. Прибудут скоро знатоки в самых разных занятиях, в том числе хозяйственных. Именно они и будут управлять всем, что принадлежит мне. И брать все то, что заслуживают.

— Ты отдаешь наши родовые земли какому-то сброду? – воскликнул отец, вскакивая и хватаясь за сердце. – Ты позволишь кому-то иметь все это, просто выбросив на свалку историю своего рода, раздав черни добытое и заслуженное твоими предками и сохраненное и приумноженное мною для вас, моих наследников?

— Нет, отец, — покачал головой Джокул, — я всего лишь хочу позволить людям жить так, как они заслуживают. Помнишь, в детстве ты хотел заставить меня ценить труд и свою землю? И так случилось – я познал труд. Я стал мастером. Я лучше кого бы то ни было умею выживать. Я мастер выживания. Как бы ни пытали меня невзгоды – я остаюсь прежним. Я продолжаю жить. И получаю то, что я хочу. Синий замок – мой дом, я не собираюсь от него отказываться. Я получил его, и никому не удастся отобрать его у меня. Распоряжаться обширной собственностью мне поможет один замечательный мастер управляющий-распорядитель. Я выкупил его у одного миджарха ценою в поединок, сразив немилого ему рыцаря. Он был брошен в темницу по ложному обвинению в воровстве, поскольку не захотел красть у своего господина для придворной знати. Этот человек знает все о замках, начиная от строительства, заканчивая управлением таких огромных владений. Его зовут Декстер Мано, и вскоре его имя будет неразрывно связано с Синим замком. Мои мастера превратят этот край в развитой и процветающий город, потому что это нужно народу. Не мне.

— А что тебе нужно? – спросил Джовер. – Чего ты жаждешь? Что есть твоя цель, братец? Раскрой же нам правду, будь добр.

— Нет у него никаких целей! — воскликнул лорд-отец. – Это человек без желаний, без стремлений. Ему плевать на власть, она не нужна ему. Он не грезит о победах и славе. Ему чужды светлые молитвы и забота о своей душе. Он отвергает свою семью. Всё что ему нужно — скитаться от края до края Вердамана, сопровождая этого полудурка Аспина словно верный пёс. Он даже говорит его словами – всю эту бредятину про нужды народа и развитые города проповедует помешанный Аспин. Сам же он пуст и бесполезен, и понимает это. Человек без устремления – человек без смысла!

Неизменная легкая улыбка сошла с лица Джокула. Глаза его расширились, губы побелели. Он вплотную подошел к отцу и, глядя на него снизу вверх, медленно проговорил:

— Всё, что ты перечислил, – власть, слава, молитвы и семья, — не единое мерило счастья и смысла в нашем мире. Ты забыл еще несколько вещей, на твой взгляд пустых и маловажных – дружба, верность, поиск, мастерство, воля. Мне есть из чего выбрать и к чему стремиться. И я не отвергал мою семью. Наоборот – семья меня похоронила и воскрешать не торопится.

Он обернулся к матери. Та сидела, чинно сложив руки на коленях, и молча, с тревогой в лице слушала их разговор.

— Миледи, что же вы молчите, прикидываясь мебелью? Вот я, сын ваш. Живой и невредимый. Я вернулся к матери через восемь лет скитаний, но что же вижу? Не изменилось ничего. Всю мою жизнь вы молча сочувствовали мне с высокого балкона своих покоев, так и сейчас тревожитесь, поджав губы, не смея вставить слова. Так знайте, мне не нужны ваши вздохи и причитания, ваши тревоги и точно подсчитанное количество слез и дней без сна, мне не нужны ваши жертвы. Хватит жалеть меня! Мне нужна лишь искренность, ваш взгляд, полный не жалости, но доверия. Но вижу я, что до сих пор этого не заслужил.

— Джеки, ты несправедлив ко мне! Я люблю тебя, — она встала и подошла к нему, робко протягивая ему руку. – Ты мой сын, и мне не хватает тебя.

Она слабо улыбнулась и слегка коснулась его ладони. Джокул почувствовал, как ее рука дрожит. Леди Валлирой смотрела на сына со страхом. Ее угодливая боязливость так возмутила Джокула, что он не нашелся, что ей ответить, лишь мягко отстранился от нее.

В дверь постучали. Затем в зал заглянул Стриго.

— Командир, требуется ваше присутствие.

 

Джокул быстро шел по коридорам замка, он был мрачен и раздражен. Вполуха слушал он, о чем докладывает Стриго. Постепенно до него дошел смысл сказанного, и он остановился посреди зала перед парадными дверями.

— Ты сказал, леди Гроффолкс? — изумленно переспросил он капитана.

— Именно так они и представились, — кивнул Стриго.

— Какая гнусь их принесла?

Джокул с силой распахнул массивные двери. На крыльце по обеим сторонам от лестницы в огромных каменных чашах яростно пылал огонь. Помимо них освещали двор несколько десятков факелов. Повсюду были солдаты Аспина и Джокула. Все с удивлением взирали на странный отряд, неуверенно топтавшийся посреди двора. Миджархийские стражи покоя во главе с горделивой статной женщиной, небольшая карета, из которой робко выглядывала девушка, прикрывшись накидкой, да ее перепуганный возница.

Гризайцам явно было не по себе в окружении незнакомых хорошо вооруженных солдат. Они то и дело дотрагивались до своего оружия, но ничего не предпринимали. Леди, их возглавлявшая, была совершенно спокойна. Она о чем-то тихо переговаривалась с Аспином.

Джокул направился к ним. Аспин увидел его и, улыбнувшись, указал на всадницу.

— Позволь тебе представить нашу гостью — леди Рижель Гроффолкс, дочь миджарха гризайского собственной персоной. А так же Розалия Гроффолкс, её сестра. Впрочем, полагаю, вы знакомы? Судя по речам леди Гроффолкс.

Джокул тоже улыбнулся. Он вспомнил дылду Рижель, с которой, будучи еще мальчишками, братья Валлирои вели непримиримую вражду. Высокая, худощавая, нескладная Рижель, старше всех на пять лет, считала себя очень взрослой леди и заставляла мальчиков играть в свою свиту, исполнять приказы и зачитывать баллады. Джокул сразу вспомнил, как он запустил ей в лицо тиной, которую они притащили с Речища, и как жестоко его за этого наказали.

— Что это вас так развеселило, лорд Валлирой? — спросила Рижель.

Какой высокомерный голос. И горделивая осанка. Но все же она изменилась, эта наглая дылда. Не смотря на запылившиеся дорожные одежды и растрепанные волосы, торчащие из капюшона словно конский хвост из попоны, она держалась с достоинством, уверенно и невозмутимо.

— Вспоминаю болотную тину на вашем лице, миледи, — ответил он, прищурившись.

Рижель поджала губы. А мальчишка не изменился. Такой же негодник. И он мало напоминает братьев, будто они и вовсе не родня. Худой, лохматый, бледный.

— Давайте оставим разговоры о ваших прошлых проделках напоследок, — спокойно ответила она. — Долго же вы отсутствовали, милорд. С возвращением вас. Стало быть, теперь вы — Синий лорд?

— С вашего позволения, да, — воскликнул Джокул. — Прошу, миледи, будьте моей гостьей.

Он сделал знак, и конюхи помогли Рижель спешиться. Она подошла к нему, и Джокул вовремя вспомнил, что перед дочерями миджарха полагается долго и низко кланяться. В конце концов, гризайские солдаты должны были увидеть почтение нового лорда к семье миджарха.

— Вы помните Розалию?

Из кареты показалась светловолосая голова ее сестры. Розалия была бледна и кусала губы от волнения. Она во все глаза смотрела на Джокула и не узнавала его. Это был совершенно другой человек. Сначала она засомневалась, он ли это, но вскоре поняла, что Джокул и есть тот мальчик, в которого она была так влюблена в юности. Она боялась, что увидев его нового, изменившегося, еле узнав его, она остынет и разочаруется. Но произошло наоборот — он притягивал ее еще сильнее, интересовал еще больше, завораживал и очаровывал как редкий драгоценный камень — неопытного ювелира.

Джокул подошел к карете и распахнул дверцу.

— Миледи, что-то случилось? Да узнаете ли вы меня?

— Узнаю, милорд, но не без труда.

Его глаза смеялись. Он прекрасно помнил ее – добрую, доверчивую девочку, приходившую в восторг от самого его присутствия подле нее. В детстве ему нравилось делать ей маленькие подарки и наблюдать за тем, как искренне девочка радовалась даже самым простым цветам.

— Меня до сих пор не представили, — сказал Аспин, прочистив горло.

— Исправьте это ужасное недоразумение, милорд, — приказала Рижель, сгорая от нетерпения узнать, кем был этот человек, занимающий в замке явно не последнее место. Джокул не замедлил выполнить ее просьбу:

— Я с удовольствием представляю вам Гладиуса Аспина, миджарха флавонского, лорда городов Скоггур и Гиацинтум.

— Флавонского? — хором воскликнули Рижель и Розалия.

— Вы миджарх, милорд? — поразилась Розалия, преклоняя перед Аспином голову.

Рижель поспешила отвесить поклон, однако на лице у нее было полнейшее изумление.

— Простите мне дерзость, милорд, — сказала она, — но разве Флавон не… разве вы не…

— О, что вы, — отмахнулся Аспин. — Не повторяйте глупых сплетен и домыслов о моей родине.

— Но гражданская война!.. — снова начала Рижель.

— Да, — вновь перебил ее Аспин. — Мой город переживает нелегкие времена. Но это ненадолго. Именно поэтому я прибыл в Синий замок, ища помощи у своего друга и названого брата лорда Валлироя.

Он предложил ей руку, и они вместе направились в замок. Джокул сопровождал Розалию, которую нес на руках ее охранник. Аспин, словно мастер светских бесед, увлеченно разговаривал с Рижель, которая, впрочем, слушала его вполуха, озираясь по сторонам.

— Мы тогда путешествовали по Южной Небуле. Как вы знаете, климат там непростой, как и местность. Не говоря об удушающих болотах и совершенно бесконечных лесах, могу упомянуть огромную пустыню на южной границе с Крассаражией, которую мы миновали не без приключений. Знали ли вы, что наш храбрый лорд, будучи тогда еще совсем мальчишкой, собственноручно перебил целую колонию гигантских скорпионов, используя лишь короткий меч и копьё?

— Извините, дорогой милорд, что прерываю ваш увлекательный рассказ, — проговорила Рижель, останавливаясь в главном зале перед лестницей. — Но кто все эти люди?

В замке кипела жизнь. По лестнице и залам сновали не только замковые работники, но и солдаты так же чувствовали себя как дома. На лавке у лестницы сидел один из пехотинцев Сейм, пожирая куриное рагу с луком и запивая вином прямо из глиняного кувшина. Рядом на стуле, украшенном бархатной драпировкой, аккуратно расположился меч. Воин не обращал никакого внимания на Рижель, взиравшую на него с брезгливым изумлением.

— Простите, миледи, если вас смущает вид моих людей, — извиняющимся тоном произнес Аспин. — У нас во Флавоне другие порядки. Возможно, наши обычаи вам покажутся странными и даже пугающими.

— Вы позволяете простым солдатам жить в покоях замка? — спросила Рижель. Она озиралась, рассматривая бойцов Аспина, прогуливающихся по залу.

— Безусловно, позволяю.

— Но… они же простолюдины? Это всего лишь обычная солдатня, — негодующе выпалила Рижель. Воины проходили мимо, не обращая на нее никакого внимания. Один задел ее ножнами, но даже не обернулся.

— О, как вы правы! — вздохнул Аспин. — Никакой утонченности. Никаких манер. А что говорить о банальной гигиене! Но они добрые и честные люди, они бережно относятся к замку и его обстановке, ценя труд тех, кто создавал все эти предметы роскоши. Ведь и те мастера были всего лишь обычными простолюдинами.

Рижель недоверчиво посмотрела на Аспина. Он был одет скромно и просто, даже невзрачно. На нем был длинный стеганый поддоспешник, подпоясанный широким ремнем, на котором крепился большой кинжал, широкие штаны, башмаки. Единственным украшением была красивая фибула в виде двух ладоней, удерживающая на груди плащ, полы которого он заткнул за пояс. Волосы были тщательно собраны назад и затянуты в недлинную косичку. Но, безусловно, его осанка, речь и манера держаться выдавали тщательное замковое воспитание. Его огромные, глубоко посаженные глаза насмешливо смотрели на Рижель, словно видя насквозь, отчего та покраснела и отвернулась. Она глянула на Розалию. Та поёжилась.

— Вам холодно, миледи? — участливо спросил Джокул. — Не волнуйтесь, ваши покои хорошо прогреют.

— Мне совершенно не холодно, милорд, — неуверенно произнесла она, — но я бы очень хотела поскорее пройти в свою комнату.

— Стриго проведёт вас, — сказал Аспин, отвешивая долгий учтивый поклон сестрам.

В этот момент двери замка с шумом захлопнулись. Перед ними встали двое вооруженных людей. Рижель оглянулась и шепнула одному из своих стражей:

— Стойте у наших дверей неотлучно.

 

Предыдущая глава

Следующая глава