Рижель, не переодеваясь, как была в дорожном платье и меховом кафтане, так и отправилась на поиски отца. В его покоях она наткнулась на Беситу, сидящего в кресле миджарха за письменным столом. Самого правителя нигде не было видно.

Бесита привстал из-за стола и низко поклонился.

— Леди Гроффолкс.

— Бесита, где отец? — Рижель испытала легкое раздражение от того, что нашла повара в комнате отца.

— Миджарх выехал на прогулку, миледи.

— Ловко. Он прекрасно знает, что мне необходимо переговорить с ним.

Бесита пожал плечами и продолжил писать. Рижель сжала губы. Повар не обращал на нее никакого внимания, словно она была прислугой, явившейся убрать покои своего господина.

— Что вы пишете, Бесита? — спросила она, подходя к повару и рассматривая из-за его спины бумаги.

— Перечень съестного для миджархийской кухни, миледи.

— Почему вы работаете в покоях миджарха, а не на своей кухне?

— Его милость позволил мне работать где угодно, миледи, — Бесита осторожно отложил перо и повернулся к Рижель. — Вы хотите, чтобы я покинул покои?

— Что вы! Работайте, господин повар, раз кухня вам неудобна.

— Благодарю, миледи.

Бесита был сдержан и учтив. Ни малейшим жестом он не выражал своих чувств. Ни один его мускул не дрогнул, не дернулась рука. Он продолжил писать. Рижель всё стояла за его спиной и глядела в его упрямый затылок. Бесита был противен ей с первого дня его появления в замке. Этот человек не дал ни единого повода для ненависти. Он был учтив и галантен. Был хорошей компанией миджарху и незаменим по части приготовления пищи и организации пиров. Но Рижель не могла ничего с собой поделать, — при одном взгляде на господина повара ее охватывала волна раздражения.

— Почему вы не спросите, как прошла поездка, как дела в Лагуне?

Бесита вновь медленно отложил перо и повернулся к ней.

— Прошу прощения, миледи, поведайте как дела в вашем замке? И как прошла ваша удивительная поездка к Валлироям?

— Бесита, бросьте. Вы все знаете. Вы вечно шлёте своих людей со сплетнями — разносить и собирать. Вам всё известно. Иначе вы бы уже выпрыгивали из штанов от любопытства.

Бесита пожал плечами.

— Кое-что мне известно. Но вы переоцениваете мои возможности.

— О да, вы знаете не всё. Например, что Крэй все еще растет, прекрасно себя чувствует и набирается сил.

Бесита вздрогнул. На его лице появилась гримаса отвращения.

— Как же сильно он вырос, миледи?

— О, вы его боитесь. Я знаю, — Рижель улыбнулась. — Крэй не достиг предела, он продолжает расти. Сейчас его тело напоминает сосновый ствол, но, полагаю, это лишь начало.

— Он опасен! — воскликнул Бесита, вставая из-за стола. — Вы не осознаете, что откармливаете чудовище!

Рижель усмехнулась.

— Даже чудовища способны на любовь. И безоговорочную преданность. И чувства эти взаимны. Что бы вы там с отцом ни придумали, вам не удастся отобрать его у меня. Мне не нужны ни мужья, ни миджархия. Можете сколько угодно строить свои планы, но моё слово таково — я остаюсь с Крэем. И вы ничего не сможете с этим сделать.

Бесита с ужасом смотрел на нее.

— Он убьет вас, едва почувствовав, что вы его не докормили.

— У него сотни раз был шанс это сделать. Испытывая даже сильный голод, он спал в моей постели, не смея и покинуть меня. Вы преданы моему отцу, но все равно вам следовало бы поучиться у змея. Он не продаст госпожу за пару кролей.

Бесита холодно взглянул на Рижель.

— Можете развлекаться в своем замке как вам заблагорассудится. Но вы обязаны исполнить долг перед государством и скрепить союз с миджархом Аспином. Вы просто не можете отказаться. Если вы будете упрямиться, вас заставят силой. Вы знаете своего отца, и как он относится к соблюдению закона.

Рижель подошла к нему так близко, что чуть ли не коснулась его грудью.

— Силой? Давайте, заставляйте меня. Крэю нужно много мяса для роста, пошлите же своих солдатиков.

— Честно говоря, ваша ярость меня озадачивает, — ответил Бесита, не трогаясь с места. – Вы всегда были неутомимой и упрямой, но сейчас в ваших глазах и вовсе сверкает безумие. Чего же вы хотите?

— Хочу, чтобы вы оставили меня в покое. Назначайте своих миджархов, жените их на ком хотите, хоть друг на друге. Или вовсе не жените. Как я вижу, нынешний миджарх вполне удовлетворен вашей компанией. Вы и повар, и друг, и шут, и что-то вроде жены. Незаменимый человек в миджархии. Используйте свой талант. Меня же не трогайте. Иначе я выпущу Крэя, и он найдет вас где угодно.

Бесита не ответил, лишь молча поклонился. Рижель быстро покинула покои отца, оставив повара одного.

Она неслась по коридору, и в ней клокотало возмущение. Внезапно она столкнулась у самой лестницы с Легуром. В тот же миг улыбка расцвела на ее лице.

— Рижель! Вот ты где! Я искал тебя, оббегал ползамка! — запыхавшийся Легур вполголоса приветствовал свою подругу детства.

— Айло, слава звездам, ты здесь! — она уткнулась лекарю в плечо. — Ты единственный, кого я рада здесь видеть. Как ты вообще выживаешь в этом проклятом месте…

— Пошли отсюда, — шепнул Легур. — Все кому не лень здесь ходят и высматривают, что бы обсудить на ближайшем пиру. Не хватало, чтоб и тебя поливали помоями.

Они сбежали в широкую анфиладу с огромными витражными окнами. Залы были залиты солнцем. Айло и Рижель опустились на мягкую лавку у стены и подставили лица весенним лучам.

— Ты странно выглядишь, — заметил Легур. Он пробежался глазами по простому дорожному платью и распущенным волосам, подхваченным серебряным обручем ото лба до затылка.

— С тех пор как я покинула Лагуну, у меня не было служанки, — рассмеялась Рижель. – У Валлироев новые порядки и мне пришлось самой обслуживать Розалию и себя. И знаешь, я начинаю уже к этому привыкать.

— Ты пример для многих, тебе начнут подражать. Распущенные волосы и обручи войдут в моду, а дорожные платья будут надевать на пиры.

— Я думаю, некоторые не променяют удобства ни на какую моду, — усмехнулась Рижель. — Впрочем,  я и сама сейчас откажусь от нового веяния в угоду горячей ванне и новому платью.

— А у Валлироев ты мылась в деревенской речке? — рассмеялся Легур. – А стража прикрывала тебя своими плащами?

— Ну уж нет, ванны там наполняли регулярно, носили воду как полагается. Иначе да, лучше было бы пойти к реке, чем пахнуть как крепостная стража.

— Ты всю зиму просидела в Лагуне, ни разу не приезжала в Гризай, — заметил Легур, — неужели там было настолько весело? Не обижайся, но тамошняя публика не менее уныла, чем здешняя.

Рижель тяжело вздохнула.

— Меня ужасно раздражает, что все считают своим долгом перезимовать именно у меня. С другой стороны это правило было мною же и придумано. Но это было так давно. Десять лет уже минуло, а я все устраиваю вечера да пирушки. Опостылело, Айло. Надоело. До дрожи досаждает мне то, что куда бы ни направилась я, всюду натыкаюсь на праздники, толпу, Розалию, которую надо перетаскивать от окон к камину, подливать и подкладывать, натирать и развлекать. Мне уже двадцать пять лет, а я все играю с молодыми лордами в «угадай кубок» и «подари поцелуй». Я мечтаю владеть магическим даром, Айло, чтобы по хлопку в ладоши исчезали все, на кого укажу. Чтобы когда я пожелаю, за мили вокруг не было бы никого.

— Ты всегда можешь приехать ко мне, ты же знаешь, — Легур укоризненно поглядел на нее, — имение Серые Камни всегда открыто для тебя. Там никогда никого нет. Лишь моя мать да две ее престарелые сестры.

— Там я чужая и все мне чуждо. Тебя там нет, — Рижель погладила его по щеке. – Я ужасно соскучилась по тебе.

— Как и я. Я друзей не забываю.

— Ах, Айло! Почему не все мужчины такие как ты?

— Потому что иначе человечество бы вымерло? – рассмеялся Легур.

— Да и в Бездну это человечество, пусть вымирает, — она обняла его и уткнулась в его теплую мантию. – Здесь у меня есть ты, а в Лагуне спасаюсь обществом Крэя. Без него я свихнулась бы.

— О, твое чудище до сих пор будоражит местных кумушек, — пробормотал Легур. – Каких же он сейчас размеров?

— Примерно с эту колонну, — кивнула Рижель в сторону мраморной колоннады, поддерживающей высокие потолки.

Легур пораженно ахнул.

— Невероятно! Я помню его обычной змеей. Ты пугала им дам на приёмах у отца. Тебя знатно наказали тогда…

— О да, — усмехнулась Рижель, — после этого я стала усиленно кормить его. Он требовал все больше, рос и рос, пока отец не приказал убрать его из замка.

— Мой отец не разрешал мне играть с тобой, он боялся, что Крэй меня покусает.

— Но целитель Осто Легур не мог знать, что его сын Айло давно прикармливает змея со своих рук.

Легур усмехнулся.

— Наверное, он меня уже не помнит и сожрал бы в один присест.

— Вовсе нет, — возразила Рижель, — он помнит. И потом, он слушает меня. Нет, не смейся! Он действительно научился понимать и следовать моим желаниям.

— И насколько далеко зашли твои желания? – поинтересовался Легур.

— Очень далеко, — улыбнулась Рижель. – Так далеко, что мне теперь никто не нужен. Он заменяет мне любое общество, и мужчин, если ты понимаешь меня.

Легур удивленно воззрился на нее и присвистнул.

— Ты удивительна. Я не знал, что такое возможно. Ты самая поразительная женщина из всех, что я знаю!

— Да многих ли женщин ты знаешь, — вяло рассмеялась Рижель. Она прикрыла глаза. Птицы щебетали за окном, радуясь теплому солнцу. Рижель хотелось спать, бормотание Легура и мраморная тишина анфилады убаюкивали ее.

— Наверное, ты не захочешь сейчас начинать этот разговор, — осторожно начал Легур, — но все же что это за история с твоим обручением? Неужели у тебя с этим странным Аспином что-то было? Я не верю в эту помолвку и полагаю, что Аспин не доживет даже до своей свадьбы. Многие возмущены появлением этого нового «сына» миджарха и вашей внезапной свадьбой. Думаю, ему нужно проявить осторожность. Пусть хотя бы удвоит охрану. И не ест ничего приготовленного в миджархийском замке.

— Отец выжил из ума, — вздохнула Рижель. – Он решил воспользоваться моим двусмысленным положением и вытолкать замуж за первого встречного, который наудачу оказался высокородным правителем. Отец полагает, что Аспин ищет признания и власти, но он его совсем не знает. Думаю, вскоре его ждет жестокое разочарование. Аспин не из тех, кем легко можно вертеть и управлять.  Нащупывать его слабые стороны непросто и опасно. А пострадаю из-за всех этих свадебных жонглирований, разумеется, я. Но меня уже не особенно заботит ни моя репутация, ни моя так называемая честь.

— Что ты задумала?

— Я сделаю то, чего отец так сильно опасается. Я, наконец, оскорблю имя его предков, преспокойно опорочу честь семьи и опозорю своих родителей.

Легур задумался.

— Я не могу даже предположить, что ты собираешься сделать, ибо в вашем роду бывало уж всякое.

— Не трудись, Айло. Но могу сказать одно – за меня не бойся, я слишком люблю себя, чтобы навредить.

— А то я не знаю, — усмехнулся придворный врач.

Рижель устало поднялась. Легур подал даме руку и повел, как того требует этикет незамужних дам, — одной рукой держа Рижель за слегка приподнятую кисть, другой придерживая ее локоть. Встречные обитатели замка расступались и раскланивались перед дочерью миджарха.

 

Солнце ушло так же внезапно, как и появилось. Небо посерело, скрылось за тучами и напряглось, постукивая слабыми раскатами грома. На дворе было прохладно и свежо, чего нельзя было сказать о миджархийских казармах, где духота сражалась с терпкими и сильными запахами еды, пота и столь любимого солдатами табака.

Аспин сидел в казарменной столовой со своими людьми, грыз поросячью ножку и обдумывал положение дел. Изрядно проголодавшиеся воины не отставали от своего командира и уничтожали поданный ужин с невероятной быстротой. Свиные ноги, кислая капуста, печеная морковь с луком и перловая каша исчезали со стола вслед за первоклассным пивом.

Хирунд, отставив тарелки, принялся зашивать свой плащ. Стриго и Сейм налегали на выпивку, а Карл чистил зубы щепкой от стола. Бари и Рэг обозревали просторное помещение столовой, изредка обмениваясь мнениями. Рифис чувствовала себя стесненно. Она сидела в самом сердце миджархии – казармах, полных стражей покоя. Они были повсюду. Ели, пили, пели, спали. Желтые плащи валялись кучами на перевернутых бочках. В столовой было очень жарко, сильно пахло жареным луком и вареным мясом. Рифис хотелось поскорее вырваться отсюда на свежий воздух. Из коридора потянулся прохладный ветерок.

— Дождь будет, — проговорил Хирунд. – Гроза.

— Впору разразиться грозе, — кивнул Аспин, — дурной знак для завтрашнего дня.

— Как нам остановить казнь? – спросил Стриго.

— Мы можем перебить палачей и всех святош, — предложила Сейм. – Выйдем поутру к месту сожжения и вырежем всех, кто будет поблизости. Как во Флавоне.

— Но что помешает миджарху тут же нанять новых палачей и привести других священников? – возразил Аспин.

— Перехватим повозки с людьми по дороге на казнь, — предложил Бари.

— Думал об этом, — ответил Аспин. – Рискованно. Как выехать отрядом из города, не вызывая подозрений? Процессия к тому же хорошо охраняется. Но даже если мы перебьем всю стражу и всех служителей десяти слез, то далеко не уедем, нас догонят и тоже перебьют. Повозки едут медленно, дорога одна. Им не составит труда найти нас.

— Пока придется играть по местным правилам, — кивнул Рэг, развязывая свой кисет. – Если не хотим просидеть в застенках весь завтрашний день.

— А зачем вообще останавливать эту казнь? – подал голос Карл. – Насколько я понял, эти больные могут заразить полгорода какой-то скверной. Не хотел бы я подхватить здесь чего-нибудь эдакое. Ну уж точно не сдохнуть от заразы.

— Пепельную лихорадку лечат в Небуловенте, — ответил Аспин. – И потом, эта болезнь не настолько заразна, чтобы сжигать живьем ни в чем не повинных людей, среди которых маленькие дети. Я наводил справки и получил достаточно писем из Небуломона, которые полностью подтвердили тот факт, что все, что здесь происходит – чистой воды бессмысленное зверство.

— Что за тяга сжигать людей живьем? – пробормотал Бари. – Я смотрю, это живучая традиция. Если не знаешь чем бы заняться – сожги пару человек для поднятия настроения.

— Давай-ка потише, — цыкнула на него Сейм. Некоторые стражи разглядывали их компанию с живейшим интересом.

Бари раскурил трубку.

— Не думаю, что нам удастся вытащить из этой передряги всех больных. Начнем с детей, а там уж видно будет. Уж кого успеем.

— Ты предлагаешь вытаскивать их прямо из огня? – недоуменно спросила Сейм.

— Других вариантов нет, — пожал плечами Бари. – Перебив стражу, можно будет спасти многих. Огонь поможет нам отбиться и скрыться.

— Там будут десять сумасшедших живодеров, от которых не так просто отбиться, — рассуждал Аспин. – Десять служителей слез. Они крайне опасны. Хирунд, Рифис, Стриго – это ваши первые цели, за которыми будете следить. Их застрелите в первую очередь.

— Я себе тоже возьму парочку, — сказала Сейм.

— Сейм, Карл, — согласился  Аспин. – Бари и Рэг, вы со мной. Я наверняка буду в ложе с миджархом. Переговорю с Валли, как он расставит своих людей, — Аспин кивнул на соседний стол, где обедали солдаты Джокула, —  но думаю, Сейм и Карл не останутся одни. Стражи будет много. Рифис, Хирунд будете верхом. Бейте стражу, горожан по возможности не трогайте.

— Когда костры разожгут, всеобщее внимание будет приковано к огню, и у нас появится больше времени для маневра, — сказал Бари. Аспин кивнул.

— Согласен. Мы сможем рассеяться, чтобы вытащить людей и отбиться от стражи. Самым трудным будет вывести людей из города. Идти они будут медленно, их несложно будет догнать. Поэтому придется опять одолжить телеги, на которых их привезут на казнь. Вывозите спасенных за городские стены через восточные ворота. Помните о Вазисе, он встретит вас. Езжайте прямиком в Синий замок.

— Меня по-прежнему волнует вот что — ведь я могу заразиться, как и вы, — вставил Карл, — как же их спасать, если до них нельзя дотрагиваться?

— В письме из Небуломона значилось, что пепельная лихорадка не передается при простом прикосновении. Только из крови в кровь, с молоком матери или при соитии. Так что если ты не собираешься ни с кем из них сношаться, то заразиться не сможешь.

Карл удовлетворенно кивнул.

— Это меня устраивает.

— На том и порешим пока, — сказал Аспин. И добавил громче: — А сейчас всем спать.

 

Предыдущая глава

Следующая глава