Леди Валлирой и Катла проводили вместе много времени, приглядывая и ухаживая за Маро. В замке стало значительно тише и чище, и иногда леди вновь ощущала себя госпожой своего дома, когда поблизости не было деловитого Декстера, распоряжавшегося всем совершенно по-хозяйски. Джокул не противился этому, и фактически мать жила своей обычной жизнью, пусть без мужа ей и было одиноко и тоскливо. Катла в это время пришлась очень кстати, и леди самозабвенно беседовала с ней днями напролёт, с удовольствием нянчась с Маро. Девочка, рожденная в застенках, росла веселой и ласковой, и женщины не могли налюбоваться на ее очаровательное наивное лицо.

Лорд не показывался никому на глаза, всячески избегал Джокула, не жаловал Катлу и проводил свои вечера за бутылкой вина, дни же — за столом с пером в руке. Он писал ворохи писем и часто отправлял посыльных в Гризай. Леди тяжело воспринимала изоляцию мужа, но пробиться к нему не могла. Он запирался от нее и умолял не мешать. Катла всячески отвлекала Джоселин от попыток взять мужа штурмом, и вскоре та и вовсе перестала упоминать его имя.

Рифис нравились они обе — сдержанная и утонченная леди Джоселин и сердечная чувствительная Катла. Они не поучали ее и не требовали ответов на вопросы, смущавшие ее. Это были три матери, разные как времена года, но схожие в одном — они любили своих детей. Пусть и такой разной, но одинаково искренней любовью. Страстная мать Катла, почти не выпускающая Маро из рук, любившая своих детей издалека Джоселин, и Рифис, всю жизнь относившаяся к сыну как к партнеру и другу, с малых лет он помогал в быту и зарабатывал на хлеб вместе с родителями. Ни одна из них вслух не упрекала другую, и ни одна не мыслила о другой с укором. Дети приходят и уходят, а мы лишь их проводники, вздыхала иногда леди Джоселин. И ни одна из них не могла не согласиться с ней.

Рифис поначалу чувствовала себя лишней в их обществе, как и они первое время не знали о чем говорить в ее присутствии. И когда она ранним утром впервые заявилась к ним в зал, где на толстой волчьей шкуре перед камином возилась Маро, обе женщины засуетились от смущения и неожиданности.

— Рифис, прошу, присоединись к нам, — поманила ее леди Джоселин. Катла встала и, расцеловав Рифис в обе щеки, провела ее к свободному креслу.

— Благодарю, миледи.

Катла подала ей чашу с медом, в котором плавала засахаренная клюква, и Рифис, прикрыв от удовольствия глаза, съела несколько ложек.

— Джокул приказал подавать нам сладкое каждый день, — пояснила Катла.

— О да, с появлением ребенка его новые порядки претерпели значительные изменения, — согласилась Джоселин. — Причем в лучшую сторону.

— Он называет Маро своей молочной сестрой, — с улыбкой сказала Рифис.

— Так оно и есть, — гордо сказала Катла. — И не помешает в такой банде мальчишек хоть одна сестричка.

Джоселин тихо вздохнула и снова принялась за шитьё. Возникшее неловкое молчание прервала Рифис.

— Между прочим, миледи, мне нужна ваша помощь.

Джоселин вопросительно посмотрела на нее.

— Мой сон… — неуверенно начала Рифис. — Мне приснился сон, который совершенно точно требует толкования. Он был так ярок и осязаем, будто и не сон вовсе. Все мне казалось в нем знакомым, но будто перевернутым и запутанным. Я чувствую, что стоит разгадать его, как я смогу совершить нечто важное и спасти чью-то жизнь. А может и погубить её…

— К чему ты говоришь об этом?

— Я знаю вас как женщину, прочитавшую огромное количество книг. Да и ваша библиотека красноречивее всяких слухов. Мне довелось прочесть всего две книги, и я знаю, что это большая ценность, в них сокрыто много мудрости. И я надеюсь, вы сможете помочь мне растолковать мой кошмар.

Джоселин потребовала пересказать ей сон, и когда Рифис выполнила ее просьбу, долго молчала. Катла тоже задумчиво смотрела в огонь, испытав неподдельный страх от описываемых Рифис событий сна. Лишь Маро весело попискивала, теребя оскалившуюся волчью морду, беззащитно распластавшуюся на полу.

— Эти образы очень тревожат меня, — проговорила миледи. — Впервые ли ты видишь носорога во сне?

Рифис покачала головой. Она рассказала леди и о своем первом сне, где чудовищный носорог крушил деревья. Джоселин тяжело вздохнула и пристально посмотрела на Рифис.

— Что-то новое в твоей жизни, что прежде мучило и терзало тебя, утратило всю былую мощь. Оно исполнено стыда и унижения. Требуя от тебя убить его, оно хочет наказания, но хочет сблизиться с тобой. Прикоснуться к тебе пусть даже через клинок разящего меча. Белые носороги мне видятся твоими предками или умершими родными. А может предками… или жертвами того носорога, что ты уничтожила. Они одобрили то, что ты сделала. Но ты заглянула вглубь… сущности этого носорога и, не удержавшись, упала. Ты очутилась среди звезд, но это принесло тебе мучения и смерть. Я не знаю, что бы это могло означать. Подобное не встречала я в книгах. Но мне кажется, что душа твоя пытается вырваться на свободу из оков скорби, что тяготят ее. И эта свобода опасна и страшна тебе, и может принести немало бед.

Катла встревоженно взглянула на Рифис. Та недоуменно слушала Джоселин, исподлобья глядя на огонь в камине.

— Благодарю вас, — только и пробормотала она.

Катла взяла Рифис за руку и ободряюще сжала ее.

— Не волнуйся, Рифис, ведь это всего лишь сон. Его можно истолковать как угодно, — она натянуто улыбнулась. – Не думаю, что тебя ждет что-то столь ужасное. Но на всякий случай будь осторожна, сближаясь с некоторыми людьми.

— Кого ты имеешь в виду?

— Никого определенного, — уклончиво ответила Катла. – Много ли разных проходимцев.

Она взяла Маро на руки и принялась кормить медом с серебряной ложки. Рифис отвернулась. Она обдумывала сказанное Джоселин и размышляла о том, как поменялась ее жизнь за последний год. Она уже начала забывать жизнь прежнюю. Лица старых знакомых подернулись дымкой и начали вовсе исчезать из памяти. Ризан все еще был с ней и напоминал о себе тупой тянущей болью в сердце, словно от недавнего шрама. Но та прежняя жизнь, — о чем ей тогда мечталось? С какими мыслями засыпала она? Какое будущее она видела? Рифис не могла ответить себе. С тех пор как она попала в Гиацинтум, прошлое стало мало заботить ее. Она отпустила его словно швартов, свисающий с отходящего корабля, и лишь Ризан еще иногда тянул ее вниз, в пучину воспоминаний, которые ничего кроме боли не приносили.

 

Пирог со свежей зеленью и холодное пиво взбодрили Джокула после короткого предутреннего сна в первый день их пребывания в Синем замке. Он ел молча, слушая Сейм. Тут же были Стриго и одноглазый Диран, так же потягивающие пиво из глиняных кружек.

— Вести приходили каждый день. Управляющий Декстер постоянно встречал голубей и тут же отправлял обратно, — говорила Сейм, — Один раз приехал и конный посланник с известием о смерти миджарха, хотя тут уже все неделю как обсуждали случившееся. Потом прибыл брат ваш, Джовер, который был страшно раздосадован, что вас нет в замке. Он хотел видеть вас немедленно. Не дождавшись вас, через два дня он отбыл обратно в Гризай. За это время он подробно рассказал всё, что происходило в городе после нашего отъезда.

Рижель Гроффолкс исчезла, но, как утверждается, по своей воле. Главный тамошний лекарь объявил ее душевнобольной и неспособной вступить в брак. Теперь там всё вертится вокруг Розалии, которую пытаются вытолкать замуж, однако пока безуспешно.

Похороны миджарха были такими же торжественными как казни, которые он устраивал. Когда его тело перевезли из дворца в миджархийский замок, то во дворе вокруг повозки с телом всадники устроили настоящий гигантский хоровод. Верные миджарху рыцари, все капитаны и лорды объезжали его кругом, при этом тянули погребальные песни и, конечно, молились о нем всем богам, каких вспоминали. Тело миджарха было покрыто белым знаменем с золотой вышивкой. И сквозь белую ткань проступали кровавые пятна. Говорят, глядя на то, никто не плакал.

Но позже, после завершения этого ритуала, многие рыдали во время великого пиршества, что устроили лорды прямо в замке. Они кричали, раскрасневшись, что умер великий правитель. И тут же ругали его, поливая грязью за то, что кроме колченогой дочери не оставил он никаких более наследников. И рыцари плакали пьяными слезами не от горя и тоски по своему повелителю, а из страха перед будущим, которое настолько же туманно, как и Черные горы.

Единственным, кто не пил вина на поминальном пиру, был ваш брат Джозар. Он прохаживался между столами и останавливался у некоторых лордов, чтобы переговорить с ними. Вид у него был предовольный. После он произносил громкие речи, обвиняя Аспина и вас, Валли, в измене и мятеже, призывал схватить и казнить вас. Джовер возражал Джозару и обвинял его в пьяном дебоше и глупых домыслах, тот же лишь смеялся. Розалия при этом была заперта наверху и не могла сказать свое слово, которое, впрочем, вряд ли услышали бы в разгаре рыцарских возлияний. Джовер в итоге пригрозил Джозару, что если тот не угомонится на поминальном пиру, проявив хоть толику уважения к мертвому миджарху, то он спустит его с лестницы.

Но мало что поменялось после пира, который длился три дня. Лорды пытались садить на трон миджархийского казначея Мориона, приходившегося правителю каким-то там племянником, но судьи и законники выступили против, поскольку это нарушало Закон, ведь в отсутствие сына только дочь миджарха могла быть законной наследницей и передавать власть. Замуж за него Розалия идти наотрез отказалась. Но она не может отказываться бесконечно, ей нужно уложиться в законный срок, чтобы заключить брак, который бы ее устроил. В противном случае ее выдадут за того, кого выберет Совет. Надо сказать, и сам Морион не пришел в восторг от мысли о женитьбе на Розалии, желая сесть на трон единолично. Но всё это могло бы дурно кончиться, если бы в дело вмешались небуланцы, контролирующие законное престолонаследие во всех миджархиях. Теперь Розалия — первая невеста в Гризамане. Но никто, кроме сыновей соседних миджархов, пока не согласился жениться на ней. Однако брат ваш Джозар заявил, что когда истекут все сроки и ни один муж не вступит в брак с Розалией с ее согласия, и коль уж Морион отказывается, то он так и быть, скрепя сердце, согласится и «героически» женится на ней. Во имя мира в Гризамане. Его поддержало абсолютное большинство лордов и рыцарей. И можно утверждать, что судьба Розалии предрешена. Когда Джозар женится на ней, он возьмет ее титул, фамилию и станет миджархом, и думается мне, ничего хорошего из этого не выйдет.

После ее рассказа Джокул какое-то время молчал. Диран усмехался и качал головой.

— Откуда опять вылез Джозар Валлирой? – недоумевал Стриго. – Был он ранен, унижен и отлучен от двора. Как дворяне могут воспринимать его всерьез?

— Джозар говорлив, — сказал Джокул, — его трудно заткнуть, особенно когда на устах его назрела вдохновенная речь. А сейчас заткнуть и вовсе некому. Он религиозен, агрессивен, драчлив и очень компанейский человек – тех, кто с ним запанибрата, он всячески привечает и жалует. Он не тушуется в обществе, знает наизусть священные писания, он образован и элегантен. Знатного рода, знаменитой фамилии, неженат и ни с кем не обручен. Поэтому нет ровным счетом ничего удивительного, что, заслушавшись его, лорды начали понимать — идеальный правитель расхаживает прямо у них перед носом.

— Мне жаль леди Розалию, — сказал Диран. – Твой брат, Валли, совершенно истерзает ее.

— Да, для нее все складывается препаршиво, — кивнула Сейм.

— Согласен, выглядит всё довольно скверно, — пробормотал Джокул. – Но с этим мы разберемся позже. Сейчас настало время для личного состава.

Он встал и все поднялись вслед за ним. Они вышли на улицу. Заполонив собой все пространство, во дворе уже выстроились рядами воины, пребывавшие в замке и Речище. Стриго спустился во двор с ворохом свитков в большой корзине. Солдаты распределились в шеренги по своим мечам, стрелам и копьям. Джокул молча стоял перед ними, заложив руки за спину и задумчиво глядя перед собой. Стояла звенящая тишина. Подоспевший Стриго, не мешкая, развернул самый большой свиток, сломав перед всеми печать.

— У меня в руках, — громко оповестил он, — посмертное распоряжение командира Гладиуса Аспина, лорда Скоггура и Гиацинтума, миджарха Флавона и всех прилежащих земель. В случае своей смерти командир Аспин передает управление городом Скоггур в руки Барила Торлина, высокородного флавонского рыцаря. Управление городом Гиацинтум в руки лорда Джокула Валлироя с сохранением поста головы города Руги Эстро. Рэган Карлин получает право на Медный замок к западу от Флавона и деревню Коренроу, с правом изгнания мятежного флавонского лорда Дирнсара. Всем наемным воинам полагается оплата по десять золотых монеров на один меч и право осесть в городах Скоггур или Гиацинтум.

Стриго дочитал свиток и сунул его за пазуху.

— Каждое распоряжение записано в именном свитке, — сказал он, — вы можете получить их у меня.

Воцарилось молчание. Вперед вышел Рэг. Он обнажил меч и высоко поднял его над головой.

— Кто со мной на Дирнсара? — прокричал он. — Жестокий мерзавец до сих пор снабжает флавонских ублюдков провизией, покрывает их набеги и укрывает разбойников в своем замке. Так кто со мной на Дирнсара, пса предателя?

Множество голосов раздалось, и множество мечей засверкало над головами воинов Аспина. Рэг подошел к Джокулу и протянул ему руку. Они цепко ухватили друг друга за запястья.

— Знайте, Валли, вы всегда можете рассчитывать на меня.

— Надеюсь, встретимся, Карлин, — кивнув, ответил Джокул. – Удачи вам и прощайте.

Рэг взял у Стриго свой свиток и немедленно покинул двор, направившись в конюшни. За ним последовали те, кто пожелал отправиться в сторону Флавона к Медному замку. Было их большинство из той части войска, что привел Аспин в Синий замок. Они шумно покидали двор, обходя тех, кто остался на своих местах. Спустя время, когда вновь стало тихо, вперед медленно вышел Бари.

— Благодарю за гостеприимство, командир Валли, — обратился он к Джокулу. — Я покидаю вас вслед за Рэганом Карлином. Вы сможете найти меня в Скоггуре и всегда обратиться за любой помощью.

— Лорд Скоггура, в добрый путь, — ответил ему Джокул. — Прощайте.

Бари медленно покинул двор, пожав руки Джокулу и Стриго и захватив свой свиток.

Джокул оглядел оставшихся солдат из войска Аспина. Он насчитал добрую сотню человек.

— Если кто-либо из наемников хочет покинуть Синий замок немедленно, может обратиться к управляющему, предъявить свой свиток и получить вознаграждение.

— Командир Валли, — обратился к нему высокий плечистый воин, вооруженный копьем, — меня не интересует поселение ни в Скоггуре, ни где-либо еще. После того как я получу деньги, я бы хотел продолжить службу у вас.

— Как тебя зовут?

— Риверет Доран, командир. У меня пятеро солдат. И нам уже надоело сидеть в замке! Мы хотим пуститься в путь, как планировалось изначально.

— Что ж, Риверет Доран. У тебя будет возможность показать себя, отправляю тебя с Рэганом Карлином отвоёвывать Медный замок. Оплата твоя не изменится.

— За победу полагается вознаграждение? — выкрикнул низкорослый бородач, подняв копье.

— Без сомнения, — усмехнулся Джокул.

— На Медный замок! — вскричали еще несколько капитанов Аспина.

Джокул утвердительно кивнул.

После того, как двор покинули новые наемники Джокула, он снова пересчитал оставшихся. Сорок человек.

Во двор выбежал Вазис. Он сел возле хозяина и положил голову ему на плечо.

— Кто-нибудь выскажется? — поинтересовался Джокул.

Часть оставшихся воинов попросилась в Гиацинтум, и они покинули двор, забрав свои свитки.

Тридцать человек. Сейм хмуро посмотрела на Карла.

— Маловато людей у тебя осталось после заварушки в Гризае.

— Четверо, но зато каких! — буркнул в бороду Карл. — Каждый из них стоит десяти хилых гризайских заморышей, чтоб их крысы жрали.

Четверо солдат Карла. Семеро парней и одна женщина в мече Сейм, Рифис, семеро лучников Хирунда и еще семеро лучников Стриго. На стороне двора, где стояло войско Аспина больше никого не осталось. Наемники Джокула выстроились чуть поодаль, наблюдая за происходящим.

Стриго подошел к Джокулу, и они крепко пожали руки. Затем Джокул направился к Сейм и Карлу.

— Мой меч с вами, командир, — выкрикнула Сейм.

— Мой меч с вами, — повторил за ней Карл.

— Я рад вам, друзья, — Джокул пожал им руки. — Но что касается лучников Хирунда, тут надо объясниться.

Он подошел к Рифис и оглядел стрелков, что стояли позади нее.

— Сообщаю вам, что ваш капитан сбежал и покинул своего командира, бросил своих людей и свою службу. Ваша судьба в ваших руках, вы вольны немедленно покинуть замок. Но я предлагаю вам остаться и выступать под началом Рифис. Ее мастерство я оцениваю ничуть не хуже, чем у вашего прежнего беглого капитана, а может даже лучше. Ведь Летучая Рыба уже староват для службы, и глаз уже подводит его, как и рассудок. Что скажете?

Рифис широко раскрыла глаза. Джокул подмигнул ей. Она развернулась к лучникам, которые мрачно и неуверенно смотрели друг на друга, о чем-то переговариваясь.

— Согласны, командир, — ответил Джокулу длинноволосый парень в сером плаще с капюшоном и длинных кожаных наручах. – Рифис превосходит всех нас мастерством, и нам есть чему поучиться у нее, никто из присутствующих не станет это отрицать.

— Я не согласен, — резко вставил другой лучник, — чтоб баба стреляла — это еще положим, но чтоб командовала мужиками – еще чего.

Он развернулся и побрел прочь в сторону Стриго, который выдал ему его свиток, после чего отправился к тем, кто собирался выезжать в Гиацинтум.

— Вали, уродец! – крикнула ему вдогонку Сейм. – Чтоб тебя там мужики закомандовали до смерти!

Рифис пожала руки оставшимся стрелкам, после чего скрепила рукопожатием соглашение и с командиром. Джокул после этого вышел на середину двора и поманил рукой Хуги, который сидел все это время возле каменной чаши для огня и курил.

— Теперь решим вопрос с Хуги. Он хотел бы наняться к одному из вас, — обратился он к своим капитанам. – Человек из Гризая. Хуги Миркур. Кто изъявляет желание?

— А что ты можешь? – выкрикнул кто-то из толпы, обращаясь к Хуги.

Хуги пожал плечами, продолжая курить.

— Всё, что потребуется.

— Всё, говоришь? – от толпы отделился лохматый золотоволосый крассаражец, одетый в черное на манер Джокула. Он выхватил меч и приблизился к Хуги. Тот вытряхнул трубку и сунул ее в кисет. Затем медленно вынул меч и повернулся к крассаражцу. Тот сделал резкий выпад, но Хуги легко увернулся от меча, скользнув клинком по клинку, вынырнул у противника из подмышки и ловко поймал свой меч за лезвие. Крассаражец вновь наступал. Хуги как держал свой меч двумя руками – одной за рукоять, другой за лезвие, — так и встретил удар, отбросив клинок нападавшего и царапнув его по шее. Мечник досадливо схватился за рану, после чего вновь атаковал. Хуги отбил удар и их мечи встретились у самых рукоятей. Хуги вдруг ухватился за руки противника, развернулся к нему спиной, легко выбил меч и пригнул воина к земле. Меч, вращаясь отлетел в сторону. Многие одобрительно застучали мечами о доспехи, интересный бой позабавил солдат.

— Достаточно, Боориш, вернись, — окрикнул крассаражского воина его капитан Диран. – Я не возьму его только потому, что вас у меня и так толпа. Но с радостью выгнал бы парочку бездарей, чтобы заполучить его.

— Эй, гризаец, — хрипло крикнул Карл, — давай ко мне!

— Чего сразу к тебе? – возмутилась Сейм. – У меня тоже есть место.

— Не слушай ее, мужик, — не унимался Карл, — давай ко мне, и даже не думай. А если заглядываешься на Сейм, то будь спокоен – наверное, ни у бандитов Валли, ни у нас не осталось ни одного солдата, на которого она бы не запрыгнула. Так что до тебя очередь обязательно дойдет!

Его слова были встречены всеобщим смехом. Сейм тоже рассмеялась.

—  До тебя уже не дойдет, — заявила она Карлу, — староват ты уже, помрешь в этой очереди.

— Обидные слова говоришь, — возмутился Карл. – Так что скажешь, гризаец Миркур?

Хуги подошел к Карлу и молча пожал ему руку. Джокул удовлетворённо кивнул.

Внезапно в приоткрытые ворота въехал всадник в плаще миджархийского стражника.

— Посыльный? – удивленно проговорил Джокул. – Не к добру.

— Благодарю, — пробормотал он посланнику, принимая свиток с миджархийской печатью, — спустись на кухню, поешь.

Он развернул бумагу и пробежался глазами по письму, после чего устало вздохнул и сложил свиток за пазуху. Стриго заметил перемену в лице Джокула.

— Что случилось?

— Снова в Гризай. Этот город не отпускает меня. Розалия Гроффолкс призывает лорда Валлироя.

— Поедете?

— Будь это кто-то другой, ни за что бы не поехал. Но Роза в беде, я должен что-то сделать. Она там совсем одна, беспомощная и робкая. Где уж ей тягаться с этими прожженными миджархийскими крысами.

— Позвольте сопровождать вас. Против вас там строят козни, опасно вам в одиночку появляться в миджархии.

— Нет, Стриго, поеду один. Тебе не угнаться за Доттир, а я не хочу растягивать эту поездку надолго. И думаю, ничего со мной не случится, пока Розалия не замужем, а мой братец Джовер, оказывается, стал одним из ее рыцарей. Выезжаю завтра же утром. Тебе же поручаю дело не последней важности – отправь голубя в Небуломон. Следует оповестить небуланцев о смерти миджарха Флавона. Теперь этот город их забота. Полагаю, небуланская армия немедленно выдвинется на Флавон, чтобы вычистить его от бандитов. Хотел бы я лицезреть это.

 

Предыдущая глава

Следующая глава