Сборник всех песен из книги «Черный Носорог»

 

 Джеки пляшет на барабане

 

Вперед за мечтой

Следуй за мной.

К ней мы стремимся опасной тропой.

Но крики войны и пламя огня

Рук опустить не заставят меня.

 

В кровавый бой

Следуй за мной.

Пусть встретит нас битва мечом и стрелой.

Обнимемся братья. И всей своей ратью

Добьемся того что зовется мечтой.

 

Я выживу, друг.

Пусть гибель вокруг,

Но бьет барабаном сердечный мой стук.

Ты знай, я всегда доживу до утра.

Ведь утром в дорогу сбираться пора.

 

Я выживу братья

Назло всем проклятьям.

Руке не расстаться моей с рукоятью.

Шаги мои твёрды и зорок мой глаз,

Я выживу, чтобы сражаться за вас.

 

Сквозь сотни ворот

Веду вас вперед,

Бурлив и опасен наш долгий поход.

Протяни мне ладонь, ухватись и вперед!

Наш путь будет добрым и славным – исход.

 

 

Джеки поет для Акеронти песнь, посвященную Аспину

 

Ты был мне домом и свободой,

Ты сделал мир понятным мне.

Я мог бы дальше год за годом

Скрести ножом дыру в стене.

 

Целуя цепи унижений,

Я пал во тьму, где нет стремлений.

Где боль отчаянья сжирала

Зубами жгучего металла

 

Меня, который был не я,

Чужого, слабого меня.

Ничтожный дух сгорел мгновенно

Прожжен свободой внутривенно.

 

Покинут трон и вызов брошен.

И вынут меч из черных ножен.

И там нога твоя ступала,

Где прежде кровь рекой хлестала.

 

За честь, за верность, за любовь,

За мир, за братство и свободу

Не слышал благодарных слов.

И мир не нужен был народу.

 

И я молчал, и я виновен

За всё, что дать ты был способен,

Благодарю, мой брат, тебя,

За жизнь и доброго коня.

Прости меня! Прости меня!

 

Ты лишь трава под сапогами,

Но ты важней, чем солнца пламень.

От одиночества сбегая,

Остался снова ты у края.

 

И мне руки не протянуть.

Хотел бы я ворваться в бездну

И в долгий и опасный путь

Отправиться с тобою вместе.

Но ты один. Один и я.

Мне не добраться до тебя.

Прости меня! Прости меня!

 

 

Джеки распевает на небуланской сцене

 

Безумцем кличут меня,

Но кто виноват?

Того кто выбрал мечту

Безумцем сразу клеймят.

 

Я пою что есть сил,

Встав над ротой солдат.

Я улыбаюсь, пожимая руки этих ребят.

 

Но кто мне скажет почему

Я быть безумцем не могу?

Кто ненавидит и зовет

Меня – безумец, идиот?

 

Давно уж стало так –

Тот кретин и дурак,

Кто свободу ценит выше, чем гризайский пятак.

 

Давно уж стало так –

Тот кретин и дурак,

Кто братство духа ценит выше, чем родство и свой флаг.

 

Я безумен, да,

В клетях для птиц и зверей.

Но это не беда

В мире свободных людей.

 

Давно уж стало так –

Тот кретин и дурак,

Для кого все жизни ценны, будь то и лорд и батрак.

 

Давно уж стало так –

Тот кретин и дурак,

Кто язык узлом не вяжет, а шутник и остряк.

 

Давно уж стало так –

Тот кретин и дурак,

Кто дорогу ценит больше, чем кровать и очаг.

 

Свобода – ерунда!

Ее не сыщешь ты, да.

Но самый поиск это лучшее, что было всегда.

 

 

Джеки бормочет первое, что пришло на ум

 

Пей яд по капле каждый день

И ты бессмертным станешь.

Пей яд по капле каждый день

И смерть свою обманешь.

 

Кто ядом разбавляет кровь, —

Секрет нам свой открой:

Змеиный яд ты пьешь и сам

Становишься змеей.

 

Сжимая крепко день за днем

Лопаты черенок,

Врастаешь в землю вслед за ней.

И корень твой глубок.

 

О, если жизнь ты посвятил

Мучениям людским,

Тела и души потрошил

Величием своим,

 

То сам найдешь свою печаль,

Что вовсе не светла.

Как горы на твоих плечах

Нема и тяжела.

 

Пример простой я привожу:

Из жизни вам знаком —

Кто жрет дерьмо из года в год,

Становится дерьмом.

 

Пей яд по капле каждый день

И ты бессмертным станешь.

Пей яд по капле каждый день

И смерть свою обманешь.

 

 

Джеки радостно горланит песню, покидая лес

 

Где мой народ? Скажу я вам,

Принадлежать к большим кругам,

Пусть и почет весьма велик,

Я не привык.

 

Ты хочешь знать, где мой народ?

Кто ищет – тот всегда найдет!

Любое племя назови –

Они мои!

 

Кто не предатель, не дурак,

Тот, стало быть, уже не враг.

Того достаточно вполне,

Ну, лично мне.

 

Где моя родина? Скажу –

По карте пальцем не слежу.

Пускай – повсюду и кругом

Родной мой дом.

 

Есть голова, ладони, дух.

Есть радость, мужество и слух –

Из этого я сколочу

Что захочу.

 

Я имя выдумал себе,

Оно понятней для друзей.

И непонятно для врагов:

ˮКто он таков?ˮ

 

Куда иду? Скажу я вам —

Куда иду не знаю сам.

И цель с ума меня сведет.

Или убьет?

 

Не буду предаваться лжи –

Мне по душе такая жизнь:

Мне цель нисколько не важней,

Чем путь мой к ней!

 

 

Джеки поет предсмертную песнь в западне

 

Быть может, голос мой подхватит тихий ветер,

И не спеша он понесет его по свету.

Пусть я усну навек, и склеп мой хмур и тесен,

Но мир услышит все же эхо моих песен.

 

Услышь дыхание мое, что стало вьюгой.

Услышь предсмертный стон родного друга.

Погас огонь мой, и отныне я незрим.

И расстаюсь отныне с голосом своим.

 

Здесь нет надежды, и чернеет вечный мрак.

Лишь лунный луч упавший — призрачный маяк.

Живые в пасти смерти ждут последний бой.

И их наградой будет тягостная боль.

 

О мир, не будь бесчувственен и глух…

Услышь, услышь меня, свободный дух!

Услышь любой, кем верховодит страх,

Того, кто умер с песней на устах.

 

Услышь слова мои – отныне птичью трель,

Услышь мой смех – а им щебечет свиристель.

Нет больше места в пасти смерти для живых.

Живое сердце бьется сразу для двоих.

 

Здесь есть надежда и блистающий маяк.

И лунный луч разгонит страх и черный мрак.

Живые в пасти смерти ждут последний бой.

И их наградой будет сладостный покой.

 

Мое дыхание раздует паруса

Тех кораблей, что родились в моих лесах.

Мой голос дарит им надежду и мечту,

Я должен выжить и покинуть темноту!

 

Надежда есть всегда, и это мой маяк.

И лунный луч – мой голос – гонит черный мрак.

Живые вырвутся из пасти мрачных гор

И им наградой будет воля и простор.

 

 

Джеки поет погребальную песнь Вису Галлоро

 

Ты вырван был из звездного простора

Обрел дыхание и плотью обрастал.

И не спросив, тебя союз создал.

Обрек на жизнь. И ты пути искал

К той жизни, что бежит так скоро.

 

Ты сожалел о днях без достижений.

О славе, что при жизни не сыскал.

И что героем доблестным не стал.

Стыдился, прятался и чуда ждал.

И сам себя ругал, что ты не гений.

 

Не стал героем ты при жизни, воин.

Но это не конец, и путь ведет вперед.

Герой бессмертный, слава тебя ждет!

В дали, где меркнет небосвод,

Где вечной жизни, братец, ты достоин.

 

Утратил плоть, утратил дар движенья.

И растворился в мире естества.

На твоем прахе не взрастет трава.

Исчезло тело, но душа жива.

Отправилась тропой своих стремлений.

 

Пути желанного теперь ты стал достоин.

Ты ветром был, и с ветром улетел.

Помочь тебе так страстно я хотел

Но и подать руки я не успел.

Прощай, мой друг! Прощай, мой верный воин.

 

 

Джеки выступает в Ормино

 

Мне матерью была гора

А дерево – отцом.

И вот у них родился я,

И рос я молодцом.

 

Я рос и рос, и все вокруг

Гордились страшно мной.

Ведь он растет, растет наш сын!

Уж с кустик вышиной.

 

И было любопытно мне

Что было бы со мной,

Если б расти я перестал

Ни лесом, ни горой.

 

Ведь все, что славили во мне —

Один лишь только рост.

Расти большим, расти лишь вверх,

Мой маленький прохвост!

 

Мать говорила мне всегда –

Будь мощен как гора.

И хоть мне с места ни сойти,

Крепка я и мудра.

 

Отец твердил: расти сынок,

Весь смысл – лишь вверх расти.

А чтоб не падать, помощнее

Корни ты пусти.

 

Имел он тысячу ветвей

И тысячу корней.

Был ростом выше многих гор,

И многих гор мудрей.

 

И сотни птиц валились ниц,

Гнездились в нем они.

И зверь бежал к его корням

Блаженствовать в тени.

 

Смотри же, сын, на мощь мою,

И становись же мной.

И будешь так же укрывать

Ты страждущих собой.

 

И будешь славен и любим

За мощь и стать свою.

И сотни песен на ветвях

Нам птицы запоют.

 

И ветер будет овевать,

Ласкать твою листву.

И солнце будет согревать

Сверхпрочную кору.

 

Но я задумался: куда

Уходит солнца свет?

И ветер улетает вдаль,

И птиц здесь больше нет.

 

Они уходят, но куда?

Хотел бы я постичь.

Хочу как птица я летать,

Хочу иметь свой клич!

 

Что толку обрастать корой,

Пуская корни в дно?

Что толку без конца расти,

На месте на одном?

 

Расти ты можешь до небес,

Но толк от роста мал.

Придет крестьянин с топором –

И твой конец настал.

 

Я сделал шаг и потерял

Устойчивость и рост.

Рукой взмахнул и полетел,

И вот я здесь, ваш гость!

 

 

Джеки поет, качаясь на орминской виселице

 

Чем мы отличны от зверей?

Неужто тем, что мы умней?

Но дрессированный козел

Давно нас в танцах превзошел,

Пять дрессированных ворон

Мудрей семи людских корон.

 

Мне скажут — воля! Доброта!

Смех, чувство юмора, мечта!

Ну да, ну да, ну да, ну да.

Но что-то мало, господа.

Вы все равно как стая львов,

Как стадо доеных коров.

 

И хоть идет двадцатый век,

Всё ж не свободен человек.

Принадлежите вы верхам,

Принадлежите вы богам.

Сосед соседу гадить рад —

Вам ваши гильдии велят.

 

Лелея общество своё,

Людей сжигаете живьём.

Все ради общества отдать!

И хоть кишки свои продать —

Всё тяга к стае, к большинству.

Не тяга к личности, уму.

 

Священны звёзды и леса,

Попона, гульфик, колбаса…

Вся жизнь подчинена богам,

Хоть отвечать за вас лишь вам.

Довольно о свободе петь!

Давно пора ее ХОТЕТЬ.

 

Склонять затылок, жить в квартале,

Куда и носа не совали

Глупцы другого ремесла.

Остерегись, коль жизнь мила!

А знать всё ползает у трона,

Где их любимая корона

Следит за тем как лорды пьют

И после жен по мордам бьют.

 

Что вам велит медведь:

Лежать или сидеть

Петь или умереть.

Чего еще хотеть?

Довольно крепко спать,

Пора уже решать:

Молиться, пить и ждать?

Бежать, кричать, искать?

 

 

Джеки и Томон дуэтом распевают в шахте

 

Джек:

Мой друг в лесу спит под горой замшелой.

Мои друзья лежат на скалах белых.

Мои друзья раздавлены камнями в прах.

Мои друзья забиты в ящиках-гробах.

Мои друзья горят в багряной пасти.

Мои друзья разодраны на части.

Мой новый друг не умер смертью страшной —

Он заточен навек в ужасной башне.

 

Том:

Со всеми ладив, дружбы истинной не знал.

Но ты, я чувствую, уже мне другом стал.

Как вышло так? Знакомы мы полдня.

Ведь слово друг так много значит для меня.

 

Ты прилетел как тот юго-восточный ветер,

О чем читают люди сказки детям.

И улетел в распахнутую дверь.

И жизнь моя изменится теперь.

 

Джек:

Бурлива жизнь моя, и я в ней одинок.

Протягиваю руку всем, кто просит.

Но дальше от меня их жизнь уносит.

А я все мчусь и мчусь по тысяче дорог.

 

Скиталец я, на месте долго не сидел.

Найду ли себе место во вселенной?

Или желание уж слишком дерзновенно…

Тогда мне путь лежит за космоса предел.

 

Том:

Не убегай в космические дали

На поиски своей святой мечты.

Лишь обернись – тогда увидишь ты,

Что за спиной тебя ответы ждали.

 

Я верю, дни счастливые придут

И станет целый мир тебе понятным.

Шаги твои вернут тебя обратно

И вновь ко мне тебя и приведут.

 

 

Джеки поет вместе с хором солдат, возвращаясь домой

 

Когда тебе всего семь лет,

Постель уютна, спору нет.

Как безопасно в ней порой

Под одеялом, простыней.

Ведь мир холодный и чужой.

 

Но вот тебе семнадцать лет.

Тебе в постели равных нет.

Там любопытные дела

Творят вспотевшие тела.

И пусть же мир сгорит дотла!

 

Но вот тебе уж двадцать пять.

Постель давай тебя пугать.

За одеялом с простыней

Не видно путь далекий твой.

А мир вокруг такой живой.

 

Но вот тебе уж тридцать пять.

И презираешь ты кровать.

Не спать, не спать, не спать, не спать.

Не тратить время, но бежать.

И десять тысяч новых дел

Все переделать ты успел.

И мир как шершень загудел.

 

Через далекие года

Ты вспомнил то, что знал всегда —

Что хоть тебе полвека лет,

Тебе в постели равных нет.

И в мире вновь сияет свет.

 

Идет восьмой десяток лет –

Постель уютна, спору нет.

Как безопасно в ней порой

Под одеялом, простыней.

А мир по-прежнему чужой.

 

Пока свобода в нас жива

Нам будет вечно двадцать два!

Постель нам – мягкая трава,

Подушка нам – кусок бревна,

Нам одеяло – край плаща.

Кровать нам – заросли плюща.

Весь мир вберем в себя любым —

Простым и сложным, добрым, злым.

Постелем там, где захотим.

Досмотрим сон и полетим.

Пока свобода в нас жива

Нам будет вечно двадцать два!

 

 

Песнь гризайского поэта во славу Джозара

 

Честной народ упрямо ждет,

И позабавиться желает.

Никто из вас пока не знает

О ком же речь сейчас пойдет.

 

О том, кто жнет, о том, кто строит,

О том, кто плачет как дитя.

Врагам грозит он, не шутя.

И горе тем, кто с ним поспорит.

 

Красив как бог, как демон грозен.

Любим народом и семьей.

Расправился он со змеей

Громаднее гризайских сосен.

 

Не любит серебро и розы

Но любит ясный латный блеск

И любит копий в битве треск

Наш славный Змееборец Джозар!

 

И замер в предвкушенье мир.

Сойдут снега, весна нагрянет

И к северу войска направит

Народа избранный кумир.

 

Уж брошен клич, полощут стяги.

В провинции среди лесов

Армада в тысячи голов

Таится словно волк в овраге.

 

Забыли северные мыши,

Что гризаманская страна

Богами благословлена

И поднимается всё выше.

 

Прибудет рать из Гризамана,

Лес копий, тысячи мечей.

И крови бешеный ручей

Да захлестнет страну тумана!

 

Дрожит туманная столица!

Трепещет северный народ.

И гибели своей он ждет,

Укрыв измазанные лица.

 

Но Змееборец их найдет

И им укажет направленье.

Богов им передаст решенье —

Падет зарвавшийся народ.

 

 

Стриго декламирует небуланские куртуазные стихи

 

О, дева! Нет ни тени колебаний,

Когда клянусь я в верности тебе!

И отрекаюсь от иных желаний

И отступаюсь от иных побед.

Я жизнь отдам, не думая о боли,

Лишь за тебя, лишь за любовь твою.

И я устал играть вторые роли

И во главе отныне я стою.

Позволь наполнить смыслом мир пустой.

Позволь твоим мне сердцем овладеть.

Ведь сердце это девственно чисто.

Им никому не насладиться впредь!

Прими и ты меня, хоть я не без изъяна.

Прими же сердце и любовь мою.

Разверзся я душой что рана,

Полученная в сумрачном бою.

 

 

Барди развлекает Хуги песнями после работы

 

За Черные горы орел полетел.

Прорваться желал сквозь туманный предел.

Он несся, гонимый тучами стрел.

За Черные горы орел полетел.

 

И бился крылами о скалы во тьме

Стремился к заснеженной горной кайме —

Не смог он найти ни вершин, ни корней.

И тщетно кружил он в туманной зиме.

 

Где снежные пики гор ледяных?

Не видно за серыми тучами их.

Средь скал неприступных и вздохов немых

Взывающий голос надежды утих.

 

За Черные горы орел полетел.

Преодолеть туманный предел.

Назад не воротится бурый пострел.

Летит вслед за ним тысяча стрел.

 

Взлетел высоко, долететь не сумел.

И пусть был орел тот и весел, и смел,

И пусть не страдал он и не постарел —

Напрасно желал изменить свой удел.

 

Тщетен полет в небеса из глубин,

Ведь Бог не летает у снежных вершин,

И ждет под горой в темноте он один

Склоненных в едином почтении спин.

 

Подножье зовем мы домом своим.

Не летать нам орлами к столпам мировым.

И не покорить горы людям живым

Подножье зовите вы домом своим.