Легур устало ввалился к себе и с порога принялся снимать с себя грязную одежду. На волосах висели сгустки крови, лицо тоже было несвежим. Не мешало бы принять ванну. Он с удивлением и удовольствием заметил, что ее наполнили горячей водой. Повсюду горели свечи. Легур, было, уже отметил похвальное рвение миджархийской прислуги, но вдруг увидел, что за столом, уронив голову на руки, сидел Морион. Он спал. За окном была темень, и сидел он здесь, по-видимому, несколько часов в долгом ожидании, отчего его сморило. На столе перед ним лежал растерзанный гранат и стоял пустой кубок. Рядом трепетала страницами раскрытая книга Айло с описаниями болезней и увечий.

Легур закрыл книгу и отодвинул кубок и гранатовые корки. Морион не пошевелился. Тогда доктор разделся окончательно и залез в ванну. С наслаждением он погрел свое усталое тело в теплой воде, приводя в порядок и мысли. Всласть накупавшись, Легур оделся, выпил вина и уселся за стол напротив Мориона. Он принялся гладить его по голове словно кота, и вскоре Якко зашевелился.

— Долго же тебя не было, — проворчал он, поднимая помятое лицо.

— О, прости меня. Представляешь, со мной случилось невероятное — я работал, — сердито проговорил Легур, громко выделив последнее слово. — И тебе не мешало бы тоже иногда заниматься чем-то кроме удовольствий да сна.

— Айло, прости, — пробормотал Якко, — я хотел поговорить с тобой, но не смог дождаться.

— Уже поздновато для разговоров, давай-ка ты отправишься к себе в постель, я даже провожу тебя и подоткну тебе одеяло. Выметайся.

Якко усмехнулся.

— Не ворчи. Я уйду. Но сначала расскажи, как день прошел.

— Тебе и впрямь интересно? — Легур приподнял брови. — Что ж. Сперва о самом приятном. Еще вчера я получил, наконец, у Совета разрешение на вскрытие. И сегодня с самого утра я препарировал труп одной замечательной женщины, я зову ее Милли. Сколько всего интересного мне удалось вычерпать из нее! Во всех смыслах, — Айло скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула. — Ну да ладно, уж не буду заострять на том внимание. Еще я провел две чудесные операции на сыновьях одного лорда. Мальчики решили поиграть в рыцарей настоящим оружием, поэтому старшему мне пришлось долго зашивать ногу под невероятные детские крики. С малышом же всё было хуже. Ему мне пришлось и вовсе отнять левую кисть.  Лорд, конечно, не сильно расстроился, сын же младший. Мальчик чуть не умер от боли, мне пришлось опоить его, а потом долго приводить в себя. Сейчас с ним все в порядке, и теперь он на всю жизнь запомнит, что оружие и война — это не игра. Это боль и смерть.

Якко внимательно слушал его, склонив голову на бок.

— Действительно, плодотворны твои будни. Ты замечательный врач, Айло.

Он взял Легура за руку и пожал ее.

— Может тебе будет интересно узнать, что я тоже с раннего утра был на ногах. Еще не пробудилась Красная Аст, а я уже взгрел одного ростовщика и еще двоих сборщиков пришлось наказать за то, что вздумали дурить меня. Я принял за сегодня по меньшей мере сотню человек, и мне совсем не нравится приток в казну, по моим расчетам совсем маловато будет. Думаю надо ехать поместно, будем изымать бумаги.

Легур одобряюще хмыкнул.

— Надеюсь, ты с этим разберешься.

— О, не сомневайся, — улыбнулся Морион. – Не впервой. Я добиваюсь своего. Всегда. Не такой уж я и тупица, каким ты любишь меня называть.

В дверь громко постучали. Айло и Якко переглянулись. Легур встал и приказал войти. Это был Пазеро.

— Господин Легур, простите, что в такой час…  господин Морион, доброй ночи вам, — он поклонился, нисколько не удивившись казначею в докторских покоях. – В Азурите пепельная лихорадка, господин. Народ бушует, пахнет самосудом.

— Поехали, — кивнул Айло. – Наших поднимай всех и собери всю охрану.

Пазеро убежал, а Легур бросился переодеваться. Морион нахмурился.

— Могли бы твои больные потерпеть и до завтра.

— Нет, Якко, их надо изъять. К тому же самосуда допускать ни в коем случае нельзя. Давно уж не было случаев лихорадки. С того самого раза…

— Это же тот Азурит, который…

— Да-да, у Валлироев, на севере, возле месторождений, — прокряхтел Легур, затягивая пояс.

— Снова эти Валлирои, — пробормотал Морион. – Айло, позволь и мне поехать.

— Еще чего!

— Прошу, позволь. Я возьму своих людей, вам лишними не будут. Служителей слез теперь нет, народ стращать особо некем.

Легур поколебался.

— Ладно, собирайся быстрее. Бери всех, кто есть.

 

Ночью Гризай покинули пятьдесят три всадника в длинных темных одеяниях. Мрачной толпой неслись они в сторону маленькой рабочей деревни близ рудников по добыче прекрасных синих азуритов.

Легур был утомлен. Он толком не спал три дня, а мысль о том, что ему потребуется расправиться с больными людьми, не добавляла ему бодрости и радости. Морион же получал удовольствие от путешествия. Он оделся сдержанно и практично, и сам на себя не был похож в коротком кожаном дублете и темном плаще с капюшоном. Косу свою он, по обыкновению, обернул вокруг шеи, небрежно набросив на плечи как шарф.

Они ехали рядом, сбавляя ход и переговариваясь о каких-то малозначительных вещах. Айло было легко с ним, и когда он забывал хмуриться и строго одергивать Якко, он смеялся над его остротами и даже испытывал удовольствие от его компании, словно оба, как в старые добрые времена, развлекались на увеселительной прогулке. Он нисколько не жалел, что взял его с собой. Время пролетело быстро, и они сами не заметили как добрались до Азурита.

В деревне было людно. Они сразу же наткнулись на крассаражских солдат Джокула, растаскивающих рабочих по домам.

— Объясните положение дел, сударь, – крикнул Легур, обращаясь к высокому воину с топором на плече, явно командующему надо всеми.

— Больные в кузнице, толпа загнала их туда, — пояснил тот, указывая в сторону. – Пока никто оттуда не выходил. Дом собирались спалить вместе с людьми.

— Ну, я так и предполагал, — кивнул Легур. Он приказал своим солдатам окружить здание и спешился.

Доктора в масках во главе с Легуром приблизились к кузнице словно стая огромных черных птиц к умирающей жертве. Морион в это время объезжал деревню со своими всадниками, разобщая толпы людей, потрясающих факелами. Зараза должна гореть! Она витает в воздухе! Сжечь больных грязных тварей! Морион охаживал особо рьяных крикунов огромным кнутом, его солдаты древками копий разбрасывали народ по сторонам.

В кузнице было десять человек. Больны из них были четверо, остальные, видимо, приходились им родней. Они загородили собой несчастных, покрывшихся серыми гниющими ранами родичей. Все они дрожали и трепетали перед докторами-птицами, ворочающими своими «клювами». Легур, как и остальные, натянул черные кожаные перчатки и приблизился к старику, упавшему на колени перед ним. Он поднял его и передал в руки своих докторов. Его ласковые и плавные движения завораживали и не так сильно пугали. Он дружелюбно тянул ладони и препровождал больных к остальным.

Доктора выводили их на улицу и усаживали в повозку, которую отыскал в деревне Морион. К Легуру подошел капитан крассаражцев и напрямую поинтересовался, что будут делать с больными.

— Сударь, наши порядки вам известны, — быстро ответил доктор.

— Неужели их повезут на костер?

Айло кивнул.

— Свою публичность эта мера утратила, нынче все проходит весьма скромно, но традиция жива, и закон неизменен.

Воин задумался. Никаких указаний на этот счет от Джокула не поступало. Сам он с дозволения Торана намеревался тайно выслать больных в Небуловенту. Однако кто-то успел донести в Гризай, и доктора нагрянули весьма некстати. Затевать конфронтацию с серьезно вооруженным отрядом и высокопоставленными лицами Гризая он не собирался, но и сдаваться тоже не хотел.

— Господин, предоставьте нам разобраться с ними, — предложил он Легуру.

— Как ваше имя? – резко спросил тот, угрожающе повернув в его сторону свой жуткий «клюв».

— Капитан Риде́то Мале́спер.

— Послушайте меня, капитан Малеспер, не лезьте в государственные дела. Сидите в деревне, разнимайте пьяных, увечьте воришек, пересчитывайте кур. Но безопасность гризаманского народа предоставьте нам.

— Отправьте их в Небуловенту, им помогут там, — не сдавался Ридето. Он бежал за Легуром, который ехал верхом рядом с Морионом, тоже нацепившим маску. Доктор рассмеялся.

— Откуда вам это известно? Вероятно, вам рассказал это ваш сумасбродный лорд, известный своими чудачествами. Так не пойдет, Малеспер. Я подчиняюсь закону, я не миджарх, чтобы решать подобное. У всех нас своя служба, капитан, все мы вынуждены выполнять свое ремесло.

— Но вы врач, а не палач. Так не казните – лечите же!

— Не все излечимо, мой друг, некоторые недуги можно искоренить лишь огнем и мечом.

Ридето отстал и остановился.

Отряд во главе с Легуром покидал деревню, окружив повозку, в которой сидели притихшие люди. Смирившись, они опустили головы и беспрестанно молились. Ридето, прищурившись, поглядел им вслед. Что сделал бы на его месте Валли?

 

Они ехали через лес, разделявший деревню и море. Тащились они медленно, и Легур, приспустив маску, с удовольствием погрузился в разговор с Якко, который принялся живо рассказывать о недавно приобретенном бочонке лучшего в Вердамане чёрного вина с крассаражского юга, из самого Бланга, который намеревался откупорить, разумеется, вместе с Айло.

Внезапно на дороге показался человек. Легур поднял руку и отряд остановился. Человек тот хромал и передвигался с большим трудом. Лицо его было покрыто серыми пятнами, руки тоже посерели и уже сочились кровью.

— Стой!  — крикнул Легур, вновь нацепив «клюв». Он подхлестнул коня и поскакал навстречу больному, но тот внезапно лихо сорвался с места и ринулся в кусты.

— Там еще один!  — услышал позади Легур голос одного из докторов.

— И еще один! И еще!

— Взять их всех!  — приказал Айло, преследуя своего беглеца.

Морион в сопровождении одного всадника мчался за доктором, громко призывая его по имени.

Больной бежал так быстро и так ловко перепрыгивал препятствия, что Айло, пытавшийся скакать ему наперерез по торной дороге, вскоре потерял его из виду. Он ринулся в чащу, завяз в кустарнике и не мог проехать дальше.

Оглядевшись, Айло не увидел дороги, вокруг был лес, однообразный, манящий во все стороны сразу. Выругавшись, Легур спешился, повернул назад и повел коня, стараясь разглядеть его следы.

Долго шел он, пока до него не донесся чей-то крик. Сердце его возрадовалось, ибо он услышал голос Якко. Он отозвался и остановился.

Продолжая кричать, Айло от скуки наворачивал круги. Голос Мориона был все ближе.

Внезапно взгляд его уперся в нечто странное. То, что он поначалу принял за кочку, начало обретать строгие черты, Легур разглядел крышу и упоры маленького домика, не больше собачей конуры. Он подбежал к странному строению посреди леса и озадаченно принялся разглядывать. Он все еще покрикивал, давая возможность Якко обнаружить себя. Тот довольно скоро вынырнул из зарослей в компании одного солдата. Они вели коней под уздцы, видно было, что они точно так же заблудились, как и Айло. Легур облегченно вздохнул, увидев приятеля. Разумеется Якко не был профессиональным следопытом, но в его компании блуждать было гораздо приятнее, а в компании хорошо вооруженного стража и того лучше.

Айло указал прибывшим на домик, недоуменно всплеснув руками.

— Глянь, Якко. Что это, по-твоему?

Морион задумался.

— Кормушка? Капкан? Вакен, проверь-ка.

Солдат послушно начал разгребать ветки, траву и листья, и постепенно они действительно увидели небольшую покатую крышу на четырех столбиках, под которой располагалась решетка. Оттуда дул легкий теплый ветерок. Запах был странным — отдавало металлом и чем-то сладким. Солдат ухватился за прутья решетки и вырвал ее.

Все трое глянули вниз. В нешироком прямоугольном отверстии пролегал металлический лаз.

— Что это еще такое? — пробормотал Якко. — Вакен, лезь туда, проверь.

Солдат замялся.

— Господин мой, я бы всё сделал для вас. Но туда мне никак не влезть.

Якко оглядел коренастого широкоплечего Вакена и медленно кивнул.

— Ладно, сейчас некогда этим заниматься, но вернуться надо будет обязательно, — сказал Легур. Он кинжалом распорол свою нижнюю красную тунику и разорвал отрез на куски.

Они удалялись от найденного ими странного лаза в подземелье, помечая свой путь красными лоскутами.

Через час им удалось выбраться на дорогу, и они резво поскакали на юг, откуда отдаленно доносились голоса. Навстречу им двигался их отряд, всячески призывая своих господ. Повозки с больными при них не было. Вернее сама повозка осталась на месте – опустевшая и брошенная в лесу. Один из докторов пояснил, что встреченные ими больные разбежались в разные стороны, и пока их безуспешно пытались изловить в зарослях, нехитрую охрану повозки перебили, а сами пленные сбежали. Легур раздраженно закатил глаза и воздел руки к небу, потрясая ими с досадой и гневом.

— О, я узнаю эти валлиройские выкрутасы! Господа мои дорогие, мы с вами просто кучка болванов. Павший мой бог, какой стыд. Ставлю сто монеров, что больные уже на пути в Небуловенту, пусть же и сгинут там. А в Азурите, разумеется, никто ничего не знает. О, капитан Малеспер, достойный пес своего лорда, — он все восклицал и восклицал, гневно оглядывая своих докторов. – Я не собираюсь искать этих больных по всему Вердаману, чтоб их Хундур сожрал. Все в Гризай, живо!

 

Когда он вернулся к себе, его ждало донесение, которое он затребовал еще неделю назад. Он взял свиток и принялся внимательно изучать его содержимое. Вскоре Айло вновь вызвал к себе Мориона, который уже с наслаждением завалился спать в свою постель, уставши с долгой дороги. Заспанный Якко немедленно явился, изо всех сил делая вид, что ему вовсе не хочется продрыхнуть двенадцать часов кряду. Он еле дождался, пока слуги омоют его тело, вымоют, высушат, расчешут и умаслят роскошные волосы, заплетут тугую косу. И когда голова его, наконец, коснулась подушки, он моментально уснул. И его тут же разбудил лакей, явившийся от Легура.

Якко и Айло вместе начали рассуждать и строить предположения.

— Но что нам толку с этих адресов? – промычал Якко, устало потирая лицо руками. – Голубятни выращивают голубей на мясо. Почтовые голуби стоят дороже добротного боевого скакуна, обученного каприоле. Им не место в тесных клетях, где растят птиц на убой. Дрессура их – особое занятие.

— Вот и глянем, какие занятия проводят местные голубятники. Некоторые меня крайне интересуют. К примеру, голубятни Орелло. С этого мерзавца и начнем.

— А что сталось с голубями Бонвенона?

— Ни один не вернулся. Я говорил тебе, что выслал их всех.

— Глупейший ход, Айло. Тебя сразу обнаружили и препоручили мне интереснейшее дело — убить тебя. И хорошо, что мне, а не кому-либо другому, что, полагаю, лишь вопрос времени! Знать бы, кто тебя выследил в доме Бонвенона…

Легур махнул рукой.

— Я ведь хожу с хорошей охраной. Твой голубь сидит в клетке?

— Да, я его запер. Мне нечего ответить им, и пока никаких вестей больше не поступало.

— Сколько всего голубей тебе вручил Бонвенон?

— Двух, первого я выпустил уже очень давно, и он так и не вернулся ко мне.

— Откуда у него столько дорогих почтовиков? – воскликнул Айло. – Я никогда не замечал, чтобы он возился с голубями.

Якко хмыкнул.

— Он был еще тем паскудником. Путался с таким количеством проходимцев, что среди них немудрено затеряться тем, кто и дарил ему голубей.

— С тобой он тоже путался, — пробормотал Легур, разглядывая потолок.

— Ах, Айло, я хотел насолить тебе, ты же понимаешь. Хотел, чтобы ты взбесился…

— И у тебя получилось. После того как ты убил Экстера, бешенство и впрямь охватывало меня временами.

— Сделай милость, не напоминай мне о том, что я совершил.

— Но ведь ты убил его, Якко, — вздохнул Легур. Морион поежился.

— Так ты любил его?

Легур улыбнулся и кивнул.

— Боже, что ты в нем нашел.

— Он был дерзким и жадным до знаний. Его страшно интересовало мое мнение, он слушал меня, ловил каждое слово. Он был умен, весел, горяч и хорош собой.

— Не отрицаю. Но так же был и лживой тварью, бахвалился, обожал самое себя, поливал тебя грязью передо мной, предавал ваше медицинское братство, между делом убивал ни в чем не повинных горожан.

Айло скривился.

—  Судя по всему Бонвенон был негодяем и рьяно использовал меня для своей выгоды. Связь с главным целителем отлично помогала ему быть в курсе всех медицинских событий в городе, а так же получать от меня необходимые познания, а заодно и удовольствие. Знаешь, кого он мне напоминает своей расчетливостью и хитростью? Джозара.

— И ты так спокойно говоришь об этом, — покачал головой Якко. Легур пожал плечами.

— Что толку бесноваться и рвать на себе волосы? Он мертв. Как подобает, я вспомнил его хорошие стороны, и после перешел к натуре Экстера. Я узнаю, чего он добивался, Якко. Я это выясню, чего бы мне это ни стоило. Иначе я действительно буду выглядеть как полный недоумок, которым пользовались словно исподним. Я из-под земли достану его поставщиков, я переверну весь Гризаман вверх дном. И начну с мерзостных прихвостней Джозара. И если тот замешан во всем этом – я буду распивать вино на его казни и швырять золотые монеты его палачу.

Морион улыбнулся и сложил свиток с адресами голубятников за пазуху.

 

Они вдвоем потратили немало времени и денег, наблюдая за загородными имениями лорда Орелло, где находились самые обширные голубятни в Гризае. Ничего подозрительного не происходило, поэтому в первые дни оба они просто стонали от скуки. Не привычные к слежке, они поначалу изнывали от однообразия и негодовали от безрезультатности. Однако сотни партий в новомодные игральные карты были сыграны ими, десятки куропаток съедены, и легендарный бочонок черного вина, от которого доктор пришел в восторг, был распит именно в предместьях Орелло. Общество друг друга никак не могло им надоесть, и Айло радовался, когда Морион мог сопровождать его. Как в старые добрые времена.

Легур упорно не бросал своего дела, неизменно возвращаясь на место наблюдения. Чаще в одиночку следил он за Орелло и подметил уже достаточно много интересного.

Каран Орелло обожал конфисковывать с рынка продукты «ненадлежащего качества», которые после везли в его имения и шли они прямиком на столы его многочисленного семейства. Редкие фрукты, баснословно дорогие специи, приправы, ценная рыба – почему-то скверной пищей все чаще он признавал именно эти продукты, отправляя на прилавки крупы, кишащие жуком, гнилые овощи, тухлые яйца и мясо.

Он вел строительства, не согласовав их с миджархией, полагаясь, вероятно, на покровительство Джозара. Нехитрые леса свои, скудные на дичь, он нещадно выжигал, распахивая под пшеничные поля, разумеется, без дозволения королевы. Голубятни его были роскошны, обширны и занимали чуть ли не целый отдельный «голубиный замок». Птиц вывозили в Гризай на продажу, и надо отдать должное разводчикам Орелло, на вкус голуби были отменны и часто закупались к королевскому столу.

С омерзением наблюдал Легур за прогулками Орелло с сыном по деревням, где те затаскивали девок на своих лошадей, увозили прочь «воспитывать» и «учить» быть «хорошими женами своим мужьям», и дружно вдвоем насиловали их.

Порядком устав лицезреть быт отвратительного лорда, Айло был вынужден признать свои подозрения тщетными, а идею слежки провалившейся.

 

Предыдущая глава

Следующая глава