Джозар нетерпеливо расхаживал взад-вперед, сцепив на затылке ладони. Сердце его бешено стучало. Он не мог остановиться, и потому метался по залу, словно лисица в клетке. В окно бил солнечный свет. То было слепящее, но холодное, весеннее солнце, которое еще не расплавило снежную броню земли, но осыпало ее миллионами бриллиантовых искр. Так же сиял и расшитый шерстяной кафтан Джозара. Одежды лорда были элегантны и роскошны, но сам он — бледен и встревожен. Он теребил свои косы, стучал кулаком в стену, и всё мерил и мерил зал широкими шагами.

— Милорд, — в дверь заглянула Кара.

Джозар сорвался с места и подбежал к служанке.

— Ну что? Ну как? Кто?

— Мальчик, — с улыбкой ответила та, утирая влажное лицо рукавом, — здоровый мальчик.

— Хвала Павшему! – взревел Джозар, хватая Кару за плечи. – Мальчик. Я знал, что Риж не подведет. Ну а что второй?

— Еще не родился, милорд. Госпожа очень мучается, — Кара взволновано кусала губы, — мне пора к ней, милорд.

— Иди, но возвращайся немедленно, как родится!

Кара поспешно удалилась, а Джозар, шумно вздохнув, бросился в кресло. Он налил себе полный кубок вина и, закинув на стол ноги, принялся потягивать его, приговаривая: «Мальчик! Мальчик!». Не успел он допить налитое, как в дверь опять просунулась Кара. Она была бледна от волнения, но на ее лице сияла улыбка.

— Девочка, милорд. Здоровая девочка.

— Да! – громко воскликнул Джозар. – Великий Бог даровал мне еще и дочь! Это невероятно, Кара, это просто божье провидение! Сын – могущественный продолжатель древнего рода Гроффолксов. И дочь – прекрасная и великая гордость всего Гризамана!

— Милорд… — осторожно проговорила Кара, утирая слезы краем передника, заляпанного кровью. – Идет и третий вслед за ними.

— Что ты сказала? – вскричал Джозар. – Третий?

— Да, милорд, третий плод идет сейчас.

— Это невероятно! – Джозар вновь забегал по залу. – Это, несомненно, чудо! Это благословление! Это знак!

— Милорд… — Кара негромко пыталась вставить слово в его счастливые восклицания. – Госпожа очень мучается. Она потеряла так много крови. Я…

— Что это ты там бормочешь? Хочешь сказать, что с Рижель что-то не в порядке? Отвечай!

— Я не знаю, милорд, — Кара глотала слезы, — она так слаба. Ей тяжко пришлось, милорд.

— Это и ослу ясно, что тяжко! – прорычал Джозар. – Иди немедленно туда, и передай повитухам, что если с ней что-то случится, я с вас живьем шкуры сдеру! Работайте!

Кара исчезла, осторожно притворив за собой дверь. Джозар хотел, было, броситься за ней, но ноги не слушались его. От волнения и страха он оцепенел и застыл посреди зала, схватившись за затылок. Так и стоял он до тех пор, пока Кара вновь не отворила дверь, просунув в щель лишь красный нос и трясясь от ужаса перед хозяином. Джозар сверкнул глазом.

— Зайди, Кара! Да заходи же! Говори же!

— Милорд, с госпожой все в порядке. Она справилась. Хоть и очень слаба сейчас, но кровь прекратилась. Она разродилась, милорд.

— Хвала Павшему! Ну а ребенок? Ребенок-то? Мальчик?

Кара судорожно облизнула губы и кивнула.

— Боюсь, милорд, он не выживет.

— Что? Почему?

— Он слишком слаб, милорд, ему не суждено было родиться здоровым. Он страдал еще в утробе.

— Не суждено? – прогрохотал Джозар. – Что вы, криворукие ведьмы, сделали с моим сыном?

Он оттолкнул Кару и понесся в покои Рижель. Кара со всех ног бежала за ним, подобрав юбки, и громко кричала что-то ему вслед.

Джозар ворвался в комнату, с шумом распахнув дверь. Вокруг все было в крови. Тазы с мутной бурой водой стояли повсюду. Ворохи ярко окрашенных кровью простыней устилали пол. Повитухи испуганно отпрянули от кровати, и Джозар увидел Рижель, раскинувшуюся посреди только что смененной постели. Она была бледна настолько, что кожа казалась серой. Лицо ее блестело крупными каплями пота. Она обессилено раскинула руки и не шевелилась. Однако когда увидела Джозара, слабо улыбнулась.

Джозар же, не обращая на нее внимания, осмотрелся по сторонам и приметил на столе у окна маленький шевелящийся сверток. Быстрым шагом он направился туда, не смотря на робкие протесты повитух и вопли Кары.

Развернув пеленки, он увидел младенца, маленького, красного и сморщенного. Кожа его была настолько тонка, что сквозь нее просвечивали многочисленные вены. Он тяжело дышал и попискивал. Глаза его были закрыты, нос приплюснут. Руки и ноги его были тонкими как травинки, одна нога была как-то странно вывернута, а посреди груди что-то неестественно выпирало. Он был совсем крохотным, похожим на новорожденного щенка. Джозар дрожащими руками взял его, осторожно завернув в пеленку. Он сжал губы и недобро сощурил глаза, прижав к груди драгоценный сверток. Затем медленно покинул комнату, не обращая внимания на цеплявшуюся к нему Кару и на ее отчаянные просьбы отдать ей младенца.

Он вернулся в зал, аккуратно положил новорожденного на стол и уселся перед ним. Снова развернув пеленки, Джозар горестно вздохнул. В его голове проносились мысли о лекарях и знахарях, но было ясно, что ребенок не выживет, не смотря ни на какое лечение и заботы. Джозар почувствовал щемящую боль и тревогу, словно это был не просто сын его, но он сам, медленно умирающий, нескладный красный человек. Он вспомнил, как много раз ему рассказывали, что он, младший из тройни, чудом выжил после рождения. Что деревенские повитухи и лекарь приложили все усилия, чтобы он жил. И он сумел. У его сына же не было шансов.

Джозар, не отрываясь, смотрел на агонию младенца. Он словно умирал вместе с ним и ничего не мог сделать. Ребенок захрипел и задрожал. Джозар просунул палец в его крошечную ручку и внезапно тот сжал его своей красной полупрозрачной ладошкой. Он дрогнул, и дыхание его остановилось.

Джозар, словно окаменев, просидел за столом еще около часа. Осторожно освободив свой палец, он накрыл тело ребенка пеленкой и покинул зал. Вновь вернулся он в покои жены, возле которой всё суетились повитухи и Кара. Потемневшее лицо лорда наводило на них такой ужас, что они молча расступились перед ним и отшатнулись к стене. Джозар медленно подошел к Рижель. Она была все так же бледна, глаза ее с трудом открылись, губы едва шевельнулись.

— Джози…

— Наш сын мертв.

Рижель закрыла глаза.

— Это ты убила его.

Она лишь слабо помотала головой, уронив несколько слез.

— Да, дорогая, это ты криво рожала нашего сына. Младшего сына! Он был бы лучше всех! Он стал бы великим!

Рижель молчала, глядя на мужа, и была не в силах ничего ему противопоставить.

— Красная Аст даровала тебе чудо троерождения! А ты угробила младшего назло мне. Ты переломала моему сыну все кости, зловредная сука.

Глаза его сверкали яростью, губы побелели. Размахнувшись, Джозар изо всех ударил ее наотмашь по лицу. Истошные крики повитух и Кары немного отрезвили его. Кара бросилась на пол и обняла лорда за ноги, умоляя не трогать Рижель. Повитухи повисли на его руках. Джозар освободился от их объятий и отправился в зал, где на столе лежал мертвый младенец. По дороге Джозар громогласно приказал прислать ему священника, и вскоре тот явился в зал. Высокий тощий старик, еще моложавый и крепкий, — он нравился Джозару своей невозмутимостью и послушанием.

— Похорони моего сына со всеми почестями и обрядами, Тондор. Препроводи его в Бездну как положено. Отправляйся в храм немедленно. Проведи богослужение и обряд.

— Да, милорд, — священник осторожно принял у Джозара сверток. – Как его имя?

Джозар помедлил с ответом.

— Джозар, — нерешительно проговорил он.

— В вашу честь, милорд, — кивнул Тондор, пятясь к двери, — великолепное сильное имя, милорд. Прими его, Павший бог.

Джозар устало махнул рукой. Вдруг он заметил бурые пятна на тыльной стороне ладони. Его чудесный перстень с огромным изумрудом был измазан кровью. Этой рукой он ударил Рижель.

— Что я наделал, — пробормотал Джозар, вспомнив силу, которую он вложил в удар. Он снова поспешил в покои Рижель. В этот раз Кара встретила его воинственно.

— Нет, милорд, умоляю. Уходите! Не смейте трогать ее! Побойтесь бога, милорд! – она схватила его за руку и потянула к выходу. Но Джозар легко вырвал у нее свой рукав и вновь приблизился к Рижель. Она лежала на постели белая как простыня. Губы ее были почти бесцветными, глаза безвольно чуть приоткрыты.

— Она жива? – пробормотал Джозар.

— Жива, — рыдая, ответила Кара, — но она не просыпается. Лежит, бедная, не шевелится, глаз не открывает.

Джозар опустился на колени перед женой. Он погладил ее по щеке. На скуле багровела большая ссадина, которую он оставил своим ударом.

— Я думаю… мне кажется… — Кара, всхлипывая, смотрела на хозяйку, — что она просто не хочет больше жить.

Лорд тяжко вздохнул.

— Это я виноват, Кара.

Служанка медленно кивнула.

— Эй, Риж, — шепнул Джозар. Он неуклюже потряс ее за плечо. – Риж, проснись. Прости меня. Прости, слышишь? Я виноват перед тобой. Я был не прав, наворотил дел. Я сам себя за это ненавижу. Открой же глаза. Рижель, ну проснись же. А как же наши дети? Ты нужна им. А как же… я?

Рижель не двигалась. Дыхание ее угасало, все медленнее вздымалась грудь. Джозар в страхе схватил ее за руку.

— Не уходи хоть ты! Что я буду делать без тебя! Эй, Риж! – он принялся целовать ее руку. – Проснись же! Что мне сделать?

— Хочешь, я отрублю себе руку, которой ударил тебя? – вскричал Джозар, хватаясь за кинжал. – Я сделаю это, даю слово! Лишь открой глаза.

Кара схватила его за плечо.

— Нет, милорд, не делайте этого! Перестаньте, не мучайте ее больше! Довольно!

Джозару внезапно стало холодно. Одиночество ледяной рукой сжало его сердце. Он почувствовал страх и тоску, мир показался ему огромным, а сам он ощутил себя крохотным и ничтожным, бессильным злобным карликом.

— Риж, ты слышишь меня? Не уходи, не бросай меня. Я ведь, вроде люблю тебя. Наверное, немного, — он запнулся. – Может, и сильно. Я не знаю! Ладно, проснись! Ты победила.

Но Рижель так и не открыла глаза. Джозар выругался. Он вскочил и взмахнул руками.

— Да люблю я тебя, ну что тебе еще-то надо?!  А, в Бездну это всё!

Он схватил за руки повитух и вытолкал их за дверь. Кара сопротивлялась до последнего, цепляясь за дверной косяк.

— Не убивайте ее! Не мучайте ее!

— Молчи, дура, — Джозар захлопнул дверь перед самым ее носом.

Он взобрался на постель к жене, и как был в сапогах и кафтане, так и улегся рядом, обняв ее. Солнце уходило на запад, погружая замок в серые холодные сумерки. Джозар вскоре забылся крепким сном, проспав около десяти часов.

 

Джозар пробудился под утро. Ему не хотелось шевелиться, открывать глаза и сталкиваться лицом к лицу с мертвой супругой. Он лежал и думал о ней, об их жизни за этот год и том, что теперь будет. Горестно вздохнув, он все же открыл глаза и тут же вздрогнул. Он вскочил, взмахнул руками и с грохотом упал с кровати — Рижель лежала и смотрела на него в упор.

— Риж, ты жива!

Он бросился к ней, обнял и держал до тех пор, пока Рижель не простонала от боли.

— Да, Джози, я жива.

Голос ее был слабым, с хрипотцой, говорила она медленно.

— Как ты? — Джозар суетился и не знал, что сказать. Он пристально смотрел на нее, словно сомневаясь в том, что она и впрямь была жива. — Ты в порядке?

— Насколько это возможно — в порядке.

— Что с тобой было? Мы думали, ты не очнешься!

— Я тоже так думала. Но потом кое-что заставило меня передумать.

Джозар смущенно отвернулся.

— Ты… я вчера тут наговорил всякого. Ты что-нибудь помнишь?

— Я помню всё, — выделила Рижель последнее слово.

— Тысяча крыс!..

— Джози, ты что, стыдишься чего-то?

— Ничего я не стыжусь! — он сжал ее руку. – Прости меня. Прости, тысячу раз прости!

— Ты сказал, что любишь меня.

— Не воображай себе всякого, — небрежно отмахнулся лорд. — Много чего говорил в волнении.

— Ах, Джози, — Рижель тяжело вздохнула, — любить не стыдно. Когда же ты уже поймёшь.

Джозар искоса посмотрел на нее.

— Так что же заставило тебя передумать и очнуться?

— Я просто подумала, что не могу оставить детей с тобой одних. Ты же их угробишь.

Джозар громко рассмеялся и покачал головой.

— Скажи, ты всерьез хотел отрезать себе руку?

Джозар кивнул.

— Если ты этого хочешь, я сделаю это, не задумываясь.

— Джозар, ты безумен, ты понимаешь это?

— Отнюдь! Но слово «расплата» для меня не пустой звук.

Рижель промолчала.

— Что я могу сделать для тебя? Скажи, я исполню всё. Всё, что захочешь.

— Только одно. Не отрезай, пожалуйста, себе больше ничего.

— Нет, я серьезно, — рассмеялся Джозар, вскакивая. — Ты, наверное, безумно голодна. А мы тут болтаем. Я сейчас прикажу завалить тебя едой.

— Джозар.

— И здесь страшно холодно. Прикажу разжечь здесь ревущее пламя.

— Джозар!

— И что за скукота! Сейчас же вызову всех музыкантов, каких найду в Гризае. Я прикажу… Чего бы еще приказать?

— Да послушай же меня! — Джозар замолчал и посмотрел на жену. — Иди сюда.

Он приблизился.

— Нет сюда, ближе.

Он наклонился к ней. Рижель ухватила его за косы и притянула к себе. Она поцеловала его в губы, и поцелуй их длился долго. Глаз лорда заблестел. Он молча поднялся и, пятясь, вышел.

Когда он покинул ее, лицо ее вновь стало непроницаемым, холодным и отрешенным. Она чувствовала сильную слабость и головокружение. Тело ломило и саднило промеж ног. Она чувствовала себя так, будто на нее свалилась гора булыжников. На глазах выступили слезы. Дрожащими руками она дотронулась до дряблого опустевшего живота, погладила свои ослабшие ноги и, наконец, слегка тронула промежность. Она чувствовала боль, кровь и одиночество.

 

Джозар вывалился из комнаты и чуть не наступил на Кару, которая спала у дверей, прислонившись к стене. Он схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул. Увидев спросонок сверкающий черный глаз хозяина, Кара принялась визжать от страха, но вскоре заметила, что Джозар улыбается.

— Чего расселась, Кара? Леди умирает от голода. Неси всё, что наготовлено самого вкусного. И вставай к плите — делай всё, что закажет леди. Пирожные, мясо, фрукты. Не скупись, поняла?

Кара яростно закивала. Она вскочила и стремглав бросилась в комнату Рижель, радостно всхлипывая и утирая глаза передником.

Джозар быстрым шагом шел по замку.

— Эй ты! — он пнул лавку, на которой спал какой-то мальчик. – Коня готовь мне, быстро.

Паж вскочил, и, поклонившись в ноги хозяину, побежал выполнять приказ. В коридоре к Джозару сразу бросился заспанный лакей. Он сменил следом за хозяином, ожидая распоряжений.

— Вот что, — задумчиво проговорил Джозар, — пошли-ка кого-нибудь в Гризай за Айло Легуром. Как это ни странно, но леди придет в восторг от общества этого тощего болвана. Заодно пусть передадут весть о том, что леди Гроффолкс благополучно разрешилась близнецами. Я в миджархию пока не собираюсь, и пусть не ждут меня там. У меня в городе и без того дел полно.

— Да, милорд.

Лакей исчез. Джозар громогласно крикнул, призывая ближайших слуг:

— Ведите меня немедля к моим детям.

Лорд внимательно разглядывал крепких румяных младенцев. Оба были толстощекими и круглолицыми. Глаза их чернели угольками, как у отца. Джозар самодовольно усмехнулся. Красивые! Красивые, здоровые дети.

— Хочу удивить и порадовать леди, — обратился он к нянькам и кормилицам, робко выстроившимся неподалеку. — Только так, чтоб не выглядеть тупицей. Что-то необычное, искреннее. Что там нравится родившим женщинам? Что думаете?

— Повитухи говорили, что леди очень хотела покормить ребенка сама, милорд, — подала голос молодая деревенская девушка. — Это бы ей понравилось. Она была бы счастлива.

— Так не делается, — отрезал Джозар. — Да и что станется с ее грудью? Мне не нравится эта идея.

— Ничего страшного, милорд, если она будет кормить раз в день. Молоко у нее скоро кончится. И грудь не пострадает. Посмотрите хоть на мою.

Кормилица полностью обнажила грудь. Джозар с удовольствием попробовал ее на ощупь и пробормотал:

— Вроде нормальные. Хорошо, принесите ей мальчика. Пусть кормит его, если уж ей так это нравится.

Он взял сына на руки. Тот набрал полные легкие воздуха и издал пронзительный вопль. Джозар улыбнулся и с нежностью поцеловал малыша в лоб, с восторгом вдохнув приятный младенческий аромат новорожденного естества.

— Штольдрек, так тебя нарекаю. Штольдрек Гроффолкс, мой сын, мой наследник, моя гордость. Мой маленький Дреки. Довольно уж в нашей семье Джо. Передайте леди мое решение. Девочке имя пусть выбирает сама.

— И кстати, — он обернулся к кормилице на полпути к выходу. — Еще раз так дерзко обнажишься перед лордом — тебя голую высекут в казармах, да вытолкают взашей с позором.

 

Предыдущая глава

Следующая глава