Служба в Храме началась с традиционной в этом месяце молитвы за покойного миджарха. Вёл её лично светлый брат Вегаут в окружении молодых священников, колотящих в большие барабаны. После того, как их бой стих, Вегаут попросил всех преклонить головы и прочесть молитву во имя миджарха Гроффолкса, в очередной раз провожая его в Бездну добрым напутствием.

В храме всегда было очень многолюдно. Но нынче просто негде было протиснуться. Черные плиты на верхних ярусах так же были заполнены любопытными гражданами, которые, впрочем, не утруждали себя молитвами за миджарха, но больше глазели на невиданное сборище знати.

Чем ниже спускался ярус, тем больше верных подданных низко склоняли головы, усердно молясь о том, чтобы их бывший правитель чувствовал себя хорошо в загробной жизни.

Места, предназначенные для служителей десяти слёз, пустовали. За них никто не молился, и вообще о них едва ли вспоминали, пересказывая те события. Немногие упоминавшие их, прежде говорившие о них лишь шепотом, нынче рассуждали скептически. Будь ты хоть трижды искусным воином, сильным как медведь и ловким как лисица, — стрела умелого лучника легко проткнет твою мягкую плоть, и жизнь неудержимо выскользнет из тела через это маленькое отверстие. Впрочем, большинство предпочитало забыть об их существовании. Их тела сожгли в общей куче вместе с мертвыми стражами на том же костре, где казнили больных, совершенно не заботясь погребальными почестями.

После молитвы Вегаут собирался приступить к проповеди, которую он очень долго готовил. Он не отличался шибким красноречием как Боргар, поэтому долго тренировался, пересказывая речь светлому брату Квиету. Барабаны монотонно застучали. После финального боя, наконец, наступила тишина, священник открыл, было, рот, но вдруг двери, ведущие в бытовые помещения храма, широко распахнулись. И в зал вошел вооруженный отряд стражей.

— Что это значит? Пошли вон! — прошипел Вегаут, махнув на них рукой. — Зачем вы явились? Что вам надо, бездельники?

Стражи выстроились в две шеренги, образуя коридор. Между ними в зал прошествовали четверо, влекущие на носилках кресло, в котором расположилась Розалия. Они внесли кресло в синий круг и поставили посередине, оттеснив Вегаута в темноту.

— Миледи, — оторопело пробормотал священник, пятясь к ярусам. — Я удивлен, что вы вот так…

— Сейчас вы удивитесь еще больше, — холодно изрекла Розалия.

От изумления Вегаут захлопнул рот.

Она была еще прекраснее, чем обычно. На ней было простое белое платье с узкими старомодными рукавами и глубоким вырезом на груди. Поверх белой ткани на ней был надет кольчужный корсет, рукава и длинная кольчужная юбка с клиновидными прорезями, на запястьях блестели стальные наручи – изящные и негромоздкие, сделанные специально для точеных рук Розалии. На шее сверкало массивное золотое ожерелье в виде веревочной петли с оборванным концом, на котором словно капля крови алел крупный рубин. Волосы Розалии были распущены и ничем не украшены.

Румянец так ярко горел на ее щеках, что это было заметно даже в тусклом синем свете, падающем сквозь витраж. Она решительно огляделась, не видя никого в матовой темноте зала, но чувствуя, что все взоры прикованы к ней.

По залу пробежалась волна восхищенного шепота. Особенно восторгались на верхних ярусах, откуда помимо бормотания доносился еще и свист.

За спиной Розалии виднелась толпа народу, в темноте было не разобрать их лиц, но выглядела свита очень внушительно. Вегаут отошел в сторону, усиленно вглядываясь во мрак. Но он не мог никого узнать, глаза подводили его. Он утер пот со лба, взволнованно оправил манию и вновь подбежал к Розалии.

— Миледи, позвольте, все же я провожу вас на ярус. Я укажу вам место, пусть ваши стражи…

— Довольно, — Розалия подняла руку. – Довольно указывать мне место. Нынче я сама займу то место, что мне подобает.

— Что за представление вы тут устроили? – возмущенно выкрикнул из темноты лорд Орелло. – Вы соображаете, где находитесь?

— Вы в храме божьем! – раздался громоподобный глас лорда Мортигита. – Где молимся мы за вашего отца, дабы встретила его Бездна сияющими объятиями Павшего бога! Не мешало бы вам присоединиться.

Розалия кротко улыбнулась.

— Прошу прощение за такое вторжение. Но я здесь не только затем, чтобы воздать молитвы. Я хочу обратиться не только к богу, но и к моим подданным.

В зал внесли несколько факелов. Стражи выстроились полукругом, у нижнего яруса. Зачадило прогорающим маслом. В дрожащем свете огня мелькали встревоженные лица рыцарей и лордов, сидящих на нижних скамьях.

— Останови ее, Вегаут! — воскликнул откуда-то из темноты Джозар. – Остановите ее!

Вегаут подошел к Розалии и попробовал аккуратно взять ее за руку, но тут из-за спинки кресла показалась фигура Варта.

— Дедуля, — прохрипел он, — не надо.

Вегаут отступил, а из зала раздалась брань и послышалась возня.

— Остолопы! Тугодумные слюнтяи!

Джозар, стуча тростью, пробирался вниз в синий круг. Несколько рыцарей неуверенно встали, переглядываясь. Никто из них не посмел подойти к Розалии. Но Джозар подобрался к ней так быстро, как только мог, и сразу упал на одно колено, чуть скривившись от боли в ноге.

— Прекрасная леди Гроффолкс, перед свидетелями я прошу вашей руки, дозволения стать вашим мужем и принять титул верховного гризаманского миджарха, — выпалил он, тяжело дыша. Улыбка сошла с лица Розалии. Джозар злорадно ухмыльнулся. — Просьба моя законна и одобрена Советом Достойных, духовенством и рыцарством Гризая.

Воцарилось молчание. Все смотрели на Розалию.

— Нет, я отказываю вам, — резко ответила она, после чего последовали удивленные вздохи с мест, где сидели лорды и прочая знать. — Вы ничтожный дурак и сумасшедший. Неужели Совет, духовенство и рыцарство были бы в восторге от такого миджарха?

— Вы не можете! — вскричал взбешенный Джозар. Он поднялся, отшвырнул трость и заходил взад-вперед. — Не имеете права! Больше никто не соглашается жениться на вас, а сроки ваши вышли, ваш отказ незаконен! Чего вы добиваетесь? Суда?

— Незаконен лишь временно, — усмехнулась Розалия.

— Она не выбрала себе мужа, поэтому должна выйти за того, кого выбрал Совет! – воскликнул лорд Мортигит. – И, на мой взгляд, высокородный рыцарь Джозар Валлирой отличная кандидатура. Мы все хорошо знаем его, и он не раз демонстрировал свою преданность и готовность защищать Гризаман ценой своей жизни.

— Он богобоязнен и храбр! – вторил ему лорд Кэрин. – Не боится ни врагов, ни демонов. Он с почтением относится к Совету Достойных и самоотверженно готов взвалить на себя столь непростое бремя правления, опираясь на мудрые наставления и решения Совета.

— Он высокороден, статен, красив, любезен, чего вам еще надо? – вопросил Орелло.

— Должна выполнять свои обязательства! – издалека прокричал Вегаут, пригрозив Розалии пальцем.

— Женщина ничего не решает, — донесся голос генерала Корно, — здесь решают лишь Бог и Закон.

— Здесь ваши слова ничего не значат, миледи, — пропел Джозар, ухмыльнувшись.

— Если вы воспротивитесь решению Совета, то вас выдадут замуж насильно, — зловеще прошелестел Вегаут. – Чтобы кровь Гроффолксов могла дальше править Гризаем, вы должны подчиниться. Прекрасная, светлая дева – неужели придется применять силу к вам? Сохраните же свое достоинство и примите судьбу! Свое предназначение.

— Вы хотите позора? – визгливо крикнул лорд Фервора. – Неужели вы готовы так унизиться из нежелания выполнить долг перед своим народом?

Голоса их слились в один монотонный гул. Укоры и назидания сыпались на Розалию со всех сторон. Вегаут качал головой, Джозар всё ухмылялся. Наверху послышался свист, в лордов из темноты полетело несколько яблочных огрызков.

Розалия подняла руку. Вегаут вскрикнул и указал на нее пальцем. Укоризненный гул толпы сменился возгласами удивления и восхищения. В руках Розалии мягко светился кусок соралита.

— Где вы взяли соралит, миледи? – с ужасом проговорил Вегаут. – Вы похитили святыню храма! Вы осквернили ее!

— Соралит светится в ее руках! – закричали горожане с самых верхних рядов. – Она чиста сердцем! Бог благословляет ее!

Вегаут замахал руками, призывая к тишине. Но народ возмущенно кричал, требуя, чтобы Розалии дали слово. Лорды молча переглядывались и мрачно посматривали на толпу вооруженных людей, стоящих за креслом Розалии. Никто так и не решился приблизиться к ней, никто кроме Джозара, который внезапно схватил леди за запястье, желая вырвать соралит. Однако Варт и еще десяток стражей моментально обнажили мечи, и Джозару пришлось отступить. Он возмущенно что-то кричал лордам, указывая на Розалию. Но его голос потонул в шквале негодования, обрушившемся с верхних ярусов. Люди свистели и швыряли вниз еду. Кто-то весьма громко предложил Джозару убрать от леди «поганые руки».

Когда шум утих, все взоры были обращены к Розалии. Она сидела в окружении воинов, обнаживших мечи, в руке ее сиял соралит. К ее креслу поднесли несколько факелов, в свете которых все увидели холодную решимость на ее лице. Подняв руку высоко над головой, Розалия тяжело вздохнула – и встала.

— Чудо! Бог сотворил чудо! Она встала – ее благословил Павший бог!

Из темноты раздались растроганные голоса и бурные рукоплескания. Даже у лордов вытянулись лица. Розалия предстала перед ними в другом обличии. Ее кольчужное платье грозно сверкало металлическими отблесками, как и мечи стражей, окружавших ее.

Розалия стояла, тяжело дыша. Она едва заметно покачивалась, стараясь удержать равновесие. Джозар больше не кричал, с лицом хмурым и удивленным он снизу вверх взирал на эту женщину, всегда казавшуюся ему забитой и беспомощной.

— Секажа сюда! – громко произнесла Розалия.

Стражи вывели из-за ее спины судью и еще двух законников, вцепившихся в свои книги. Они оторопело поклонились Розалии и в страхе сбились в кучу.

— Господа, отчего вы дрожите? Вы приглашены по своему рабочему назначению, а не для расправы.

— Миледи, всегда готов вам услужить, — пробормотал Секаж.

— И что может этот судья? – сказал Джозар, криво улыбнувшись. — Зачем он здесь? Кого же мы будем обвинять?

— Вас пока никто ни в чем не обвиняет, — спокойно ответила Розалия.

— Я, Розалия Гроффолкс, — громко произнесла она, обращаясь ко всем, — дочь миджарха Штонхунда Гроффолкса, внучка миджарха Мортхунда Гроффолкса, высокородная дева, имеющая законное право на наследие трона Гризая, отказываюсь от всякого замужества и перед лицом Павшего бога, находясь во храме его и прикоснувшись к частице Бездны, — она посмотрела на соралит, — клянусь соблюдать обет безбрачия, оставаясь единственной законной правительницей Гризая. Первой королевой Гризая Розалией Гроффолкс, вечно целомудренной, неоскверненной и чистой.

Народ шумно выдохнул. Люди вскакивали со своих мест. Лорды устремились в синий круг.

— Закон, разрешающий незамужним женщинам наследовать трон Гризая с полным правом, будет подписан мною немедленно, поскольку я имею на то право, данное мне при рождении. Как законная наследница трона я могу вносить поправки в Закон, не испрашивая на то разрешения Совета, верно ли, судья? – она посмотрела на старика, и Секаж утвердительно затряс головой. — Судья, прошу вас внести разрешающие поправки немедленно и выдать мне книгу Закона для подписи. Приготовьте миджархийскую печать, я воспользуюсь ею с полным на то правом.

Секаж открыл, было, рот, но, взглянув на сверкающие мечи стражников, дрожащей рукой торопливо заскрипел пером в книге.

— Господа, закон подписан,- сказала Розалия, быстро взмахнув пером под записью Секажа, — подчинитесь ли вы теперь Богу и Закону, генерал Корно?

Рыцари и лорды стояли перед ней, освещенные дрожащим пламенем факелов. Мортигит не без труда обнажил меч.

— Предательница! Смутьянка!

Корно ладонью отстранил его клинок.

— Мортигит! Попомните собственные слова – вы во храме божьем! Миледи, вы совершили очень серьезный поступок, — обратился он к Розалии. – Осознаете ли вы последствия этого деяния?

— Осознаю совершенно ясно, генерал, — невозмутимо ответила Розалия. – В Небуломон уже отправлен посланник с подробным уведомлением.

— Вы хорошо подготовились, миледи. Но сможете ли вы нести такую тяжкую ношу? Ваши стражники не сумеют помочь вам во всех трудностях. Вы должны понимать, что взялись за дело, посильное только мужчине, способному вести за собой народ. Быть правителем – значит быть окруженным людьми, но при этом быть одиноким. Единолично влачить всю ответственность.

— Отец таким и был, — согласилась Розалия. – Но я не такова. Мое окружение понравится вам. Я не ограничусь угодливым поваром. И мне нужны люди, преданные лично мне, не только лишь Закону. Закон должен служить нам, а не мы ему.

Позади нее из темноты выступили трое в темных длинных плащах. Выйдя на свет, они сбросили капюшоны и обратили свои лица на мужчин.

— Десять тысяч демонов! – выругался лорд Мортигит, окончательно позабыв собственные воззвания к благопристойности в божьем доме. Он моментально вложил меч в ножны. – Хитрая бестия! Моя жена проныра и обманщица, клянусь всеми богами!

Сверкая черно-золотой мантией, к креслу подошла ослепительная Авиора Мортигит. Она преклонила колени и поцеловала руку Розалии. Лорд Мортигит вновь выругался и сжал кулаки. Остальные, усмехаясь, посматривали на него, однако вскоре их ухмылки сникли.

Вслед за Авиорой вышла леди в темном плаще со снежного цвета подбоем. Она чуть склонилась у кресла Розалии и вместо руки поцеловала ее в лоб. Поначалу все недоуменно пожимали плечами, но вскоре ее бледное морщинистое лицо начали узнавать — всеми позабытая леди Гроффолкс, развернувшись, оглядела зал ненавидящим взором. Волосы у нее были темными как у Рижель, но с заметной проседью, гладко зачесанные на затылок и убранные веревками. Многие лорды почтительно преклонили головы, не выдержав ее немного укора. Доселе ее мало кто замечал, встречая в коридорах в те редкие моменты, когда леди отправлялась на прогулку. С ней едва раскланивались, не обмолвившись и словом. Абсолютно бесстрастное отношение миджарха к жене, словно к вышедшей из моды мантии, подвигло на пренебрежение и всех его дворян.

Следующей вышла женщина в темно-синем плаще. Она, как и обе ее предшественницы, выразила новоявленной королеве свою покорность и почтение. Джозар уставился круглыми от удивления глазами на свою мать леди Джоселин Валлирой.

— Леди Валлирой! Вы живы! – воскликнул лорд Фервора.

— Ну что я говорил? – усмехнулся Мортигит. – Кто там еще не верил мне?

— Глупо это отрицать, господа, — пробормотал Фервора, — леди жива, и могу предположить, что действительно жив и лорд.

— Разумеется, жив, — донесся из темноты голос. – Я же не изверг, чтобы изрубить мать с отцом во имя вашего бесценного Закона. Который, при желании, можно с легкостью изменить. Дело пары мгновений. К тому же это не закон, а древний глупый ритуал, который все слишком серьезно воспринимают.

Джокул выбежал на середину синего круга, обнажил клинок и преклонил колено перед Розалией.

— Верность и меч лорда Валлироя служат вам, миледи.

Он протянул Розалии на вытянутых ладонях свой меч с рукоятью в виде двуглавой лошади. Она приняла оружие, и Джокул поднялся, развернувшись к остальным.

— У меня в руках меч одного из самых влиятельных лордов Гризамана. Я подтверждаю право Джокула Валлироя на титул лорда и владение всем имуществом, причитающимся ему. И принимаю верную службу и преданное подданство лорда Валлироя.

Она вернула меч Джокулу. Стояла она уже с трудом. Леди Мортигит подала ей руку, и Розалия медленно опустилась в кресло.

— Что это за сцена! – воскликнул Джозар. Он возмущенно воззрился на свою мать. – Миледи, что вы делаете здесь? Как можете вы идти на поводу у этих предателей и отступников!

— Молчи, Джозар, — сдержанно ответила леди Валлирой, — всё изменилось. Внезапно и больно, словно топор отсек мне руку. Но любые подобные изменения приносят боль. И боль проходит, но душа остается невредимой. И чем крепче наша решимость, тем чище и неприступнее дух наш. Не поддавайся гневу и злости, сын. Отпусти свою месть и усмири ярость, пока не поздно.

— Какая беспросветная чушь! Велеречивый бессмысленный бред! Этот хитрый демон, — Джозар указал на Джокула, — совершенно свел тебя с ума! Это все его козни. Это он, он один виновен, он помутил разумы девы Розалии и прочих слабовольных женщин, наслав на них помешательство! Необходимо схватить его и предать огню, чтобы освободить несчастные души.

— Согласен, — раздался вдруг негодующий голос Беситы, который до сих пор молча сидел на третьем ярусе, — то, что здесь происходит нельзя назвать иначе, как безумием. Раскройте глаза. Этот человек вмешивается во все государственные дела с такой легкостью, словно окунает палец в соус. И что происходит после этого? Гибнут люди. Погиб великий милорд, прими его боже, погибли служители, множество солдат, сгинул лучший палач Гризамана, бог весть еще сколько народу. Кто же вел расследование? Из-за чего случилось восстание? Скольких стражей бросили в казематы? Почему всех заботят только молебны и свадьбы? Беглый миджарх Аспин был ближайшим другом лорда Валлироя. Именно с его легкой руки произошло вероломное убийство безоружного правителя.

— Молчи, повар, — приказал Джовер. Он вышел из темноты с обнаженным мечом. За ним виднелись белые силуэты еще нескольких верных Розалии рыцарей. – Ты, кажется, совсем позабыл, где твоя кухня? Вести расследование и карать виновных имеет право только новый действующий правитель. Или ты уже наметился на его место?

— Джовер! – яростно вскричал Джозар, бросившись к нему. – И ты с ними! Как ты мог? Ты! Мой здравомыслящий, разумный брат.

Из темноты вынырнул Легур.

— Не истерите, капитан, — обратился он к Джозару. – Компания зарвавшегося повара вам не идет на пользу.

— Айло? Ну, насчет тебя я не удивлен.

— Миледи, — обратился генерал Корно к Розалии, — теперь вы – законная правительница. Как вы объясните положение лорда Валлироя, что ответите на слова достопочтенного Беситы?

Розалия обвела взглядом всех присутствующих.

— Все мы доподлинно знаем, что флавонский миджарх Гладиус Аспин заколол моего отца, гризайского миджарха Штонхунда Гроффолкса. Он сделал это единолично. Лорда Валлироя не было при этом. Что делал лорд, когда произошла ссора на балконе? Многочисленные свидетели говорят о том, что лорд бился в самой гуще событий бок о бок с генералом Корно, при этом милосердно стараясь не убивать и не калечить никого, насколько это было возможно. Он помогал капитану Джоверу Валлирою, спас жизни нескольких стражей, помогал рыцарям выбраться из рук разъяренной толпы. И напоследок – все, кто присутствовал на площади в тот момент, вероятно никогда не забудут как горестно и отчаянно лорд Валлирой пытался отговорить миджарха Аспина от гнусного деяния. И как велико было его горе после свершения оного. Иногда, господа, даже ваши друзья могут совершить необдуманные поступки, которые могут стоить жизни им и окружающим. Мы не в ответе за наших друзей. Мы можем лишь возрадоваться их поступкам либо оплакивать их деяния. Лорд Валлирой потерял друга, потерял правителя родного Гризамана. Эту двойную потерю он переживает не менее тяжело, чем мы с вами. Хочу, чтобы вы знали, Бесита — расследование мною уже начато, заседание я возглавлю в ближайшее время. Стражи, начавшие беспорядки, схвачены и допрашиваются. Но лорд Валлирой мною полностью оправдан, и его честь не должна подвергаться сомнениям.

Корно удовлетворенно кивнул Розалии. Джозар открыл, было, рот, но тут раздался лязг оружия, и генерал обнажил свой меч, преподнося его Розалии.

— Миледи, ваша решимость, уверенность, хитроумие и достоинство раскрывают в вас истинную дочь своего отца. Я подчиняюсь Закону, крови истинного правителя и божьему указу – святыня в ваших руках красноречивее любых воззваний свидетельствует о том, что честь ваша отныне неприкосновенна. Верность и меч лорда Корно служат вам, королева Розалия.

Розалия благодарно кивнула, принимая у него огромный роскошный меч.

Тут же раздался скрежет и звон – все присутствующие вынимали мечи из ножен и с поклоном клали их к подножию импровизированного трона. Джозар сплюнул и быстро удалился в темноту зала вслед за Беситой, позабыв свою трость, что валялась на каменном полу. Мортигит, качая головой, бросил меч к остальным.

— Вот стерва. Коварная негодяйка! Как она меня заводит, — ворчал он, бросая хищные взгляды на Авиору, торжествующе ухмылявшуюся у трона новой правительницы Гризая. – Дальновидная, хитрая стерва.

Окруженная факелами Розалия была средоточием света в храме. Словно сияющая жемчужина в глубинах океана она белела посреди темного зала.

— Светлый брат Вегаут, — позвала Розалия священника. – Примите у леди Гроффолкс эту диадему и увенчайте меня на глазах народа. Пусть видят все – и лорды, и простые горожане, что отныне эта диадема – символ моей власти.

Вегаут, все это время в молчаливом изумлении наблюдавший происходящее, вздрогнул при упоминании своего имени и медленно подошел к трону. Он принял у леди изящную диадему в виде ветвей, сплетенных кругом, на которых перемежались золотые листья и звезды. Посередине располагалась большая красная звезда, выложенная из рубинов. Дрожащими руками он увенчал светловолосую голову Розалии чудесным украшением.

В ответ на это раздались восторженные крики присутствующих. Люди наверху, ликуя, топали ногами и хлопали в ладоши. Они выкрикивали имя Розалии и желали ей здравствовать и долго править. Верхние двери храма резко распахнулись – горожане спешили в город, рассказать о произошедшем. Но, как оказалось, заранее предупрежденные жители Гризая уже стекались к храму. Толпа снаружи собралась поистине огромная.

Розалия медленно выехала с заднего двора храма на белой лошади в особом женском седле, сопровождаемая своей свитой, лордами, рыцарями, стражами. Она возвышалась над всеми, ослепительно блистая своей диадемой. Народ же встречал ее ликованием. Люди осыпали ее кусочками ярких тканей и махали платками. Из окон вывешивали белые простыни и занавеси – в подражание знамени Гроффолксов. Так ехала она домой – в миджархийский замок, куда вступила уже как полноправная хозяйка. Джокул помог ей пересесть с лошади в переносное кресло, и вновь возвышаясь над всеми, Розалия проследовала в тронный зал, где Джокул в очередной раз помог ей перебраться на малахитовый трон, на котором еще недавно восседал ее отец.

Джокул смотрел на Розалию, чуть улыбаясь. Она справилась, она смогла. Она правит. Он стоял за ее троном вместе с остальными лордами. Джовер с важным видом застыл у самого трона, многозначительно положив руку на рукоять меча. Леди Мортигит, мать Розалии и леди Валлирой стояли по левую руку от правительницы.

В то время как в тронный зал прибывала знать, еще не успевшая выразить свое почтение королеве Гризая, перед Розалией на коленях на бархатной подушке стоял Варт. Она положила его меч плашмя ему на правое плечо. Джокул не слушал, что она говорила, он наблюдал за Авиорой Мортигит. Та сияла от удовольствия и была настолько горда собой, что казалось, это она была коронована в храме Павшего бога. Джокул усмехнулся. Женщины.… Любят власть ничуть не меньше мужчин.

Розалия вручила Варту белый сверток. Джовер сдернул верхнюю ткань, и это оказалось белое сюрко, которое он сразу же надел на Варта. Следом шел белый плащ с вышитым на спине символом миджархии. Розалия вернула Варту его меч. Тот смотрел на нее с нескрываемым восхищением и почти собачьей преданностью. Джовер обнял нового рыцаря и поцеловал в лоб, что являлось принятием и признанием миджархийского рыцарства. Варт встал по правую руку от Розалии рядом с Джовером, с гордостью оправив новое одеяние. Его лицо пылало, весь он светился счастьем и с благодарностью посматривал на королеву, которая приветствовала своих вассалов, поспешивших присягнуть ей на верность, следуя примеру самых влиятельных лордов Гризая.

Джокул не видел лица Розалии, но ничуть не сомневался, что оно было бесстрастным, невозмутимым, как у прежнего правителя, как и у миджархов до него. Она уже не оглядывалась на него, не искала его взгляда, одобрения или совета. Такова власть, — вздохнул Джокул. Эта маска равнодушия, прикрывающая бурю восторга, негодования, слез и смеха, дает силу. Ибо хладнокровие устрашает сильнее запальчивости.

Он выглянул из-за трона и увидел, что теперь перед Розалией склонился, грузно уронив на пол свою неимоверно длинную косу, Якко Морион, миджархийский казначей. На его оголенной шее багрово пылала татуировка – краснокрылая гиена, бог заката Хундур, покровитель изменений и перерождений, символ отжившего старого и восхождения нового. Провожая уставшее солнце, он открывал взору каждого живущего звездный лес – давал надежду и умиротворял душу. Как уместно, — подумал Джокул, разглядывая разряженного красавца-казначея, подобострастно улыбающегося Розалии. Смысл татуировки весьма красноречиво описывает происходящее.

Авиора чуть повернулась и бросила на Джокула лукавый взгляд. Тот едва заметно кивнул.

Скука овладела им. Однообразные припадания на колено перед Розалией утомили его. Он широко зевнул. И в то время как все бурно приветствовали хлопками сказанные Розалией торжественные речи, он незаметно выскользнул из-за трона, скрывшись за спинами других лордов. Очутившись в своих покоях, он сбросил сапоги и завалился на постель. В комнату тихо зашел лакей и сразу же унес грязную обувь. А так же на столе моментально появился поднос с большим куском холодного мяса, пышным ржаным хлебом и бутылкой великолепного крепкого вина.

Покинувший тронный зал Джокул так и не увидел Джозара, явившегося ко двору во всем своем рыцарском облачении. Как он поспешно присягнул на верность королеве Розалии, поклявшись защищать правительницу и народ ценой своей жизни. Как перекошено от унижения было его раскрасневшееся гневное лицо, и как вздулись вены на лбу.

 

Предыдущая глава

Следующая глава